Впервые, с тех пор как врачи поставили ей безнадежный диагноз, на ее лице заиграла светлая улыбка, в которой угадывалась надежда.
…Виталик почесал волосатой рукой, усеянной феньками, немытую босую ступню и продолжал задумчивым голосом:
— В момент наступления смерти нужно нажать кнопочку «Start», и тогда сущность умершего тихо и мирно перетечет вот сюда, — он показал на пластиковый прозрачный корпус заветной машинки. — Если все сделать правильно, цвет жидкости должен измениться. Все просто!
— А каким должен стать цвет? — спросил Макс, прихлебывая пиво из банки.
— Не знаю точно, — ответил Виталик. — Обычно варьируется от бледно — голубого до багрового. Есть теория, что…
— Да погоди ты с теориями! — буркнул Макс. — Дальше-то что?
— Дальше? — голая ступня с хрустом описала в воздухе полукруг. — Дальше ничего.
— Как ничего?
— Аккуратно подзаряжать батареи и копить миллион евро на новое тело.
— А если батареи сядут?
— Значит сядут.
— И что тогда?
— Что тогда? Хм… что тогда…, — он в задумчивости потянулся к початой пачке «Голуаза». — Тогда все, чел, иди и заказывай панихиду.
Из пачки «Голуаза» была вынута не сигарета, как можно было бы ожидать, а папироса «Беломор», туго набитая зеленой смесью. В синем пламени зажигалки она загорелась малиновым, а затем пыхнула сладким тяжелым дымком. Виталик почти скрылся в этом дыму, и губы его почти беззвучно добавили:
— Так сказать за упокой души.
— …Сама я ее нажать не смогу ни при каких обстоятельствах, правильно? — Глаза Леры светились малюсенькими зелеными огоньками, отражаясь от копны черных волос, которые даже сейчас могли бы стать предметом зависти любой модницы.
— Твоя логика как всегда безупречна, заяц, — Макс сосредоточенно дососал сигарету и добавил в дикобраза пепельницы еще одну окурковую иглу. — То есть ты предлагаешь…
— Да, предлагаю. Или ты хочешь сидеть возле меня 24 часа в сутки?
— Но можно позвать Машу…
— Машу нельзя! И Галю нельзя! И даже Сашу!!! Я ревнива, ты забыл?
Он криво усмехнулся. Подумал: чувство юмора умирает последним.
— И?
— И ты убьешь меня!
— НЕТ! НИ-КОГ-ДА! — голос его был тверд.
… — Тогда остается только определить способ. Как там бишь, твоя курсовая называлась, милый? «Апология суицида»?
— «Апология самоубийства».
— Ну вот и тащи ее сюда. Выберем что-нибудь забавное.
Макс подумал: еще недавно с таким же рвением она требовала кулинарную книгу. Он давно не видел ее такой увлеченной.
— «Имейте в виду, если вы попросите друга, ему могут пришить убийство…». Понял, да? Пришьют тебе убийство!
— Угу, — хмыкнул Макс. — Я тебя придушу!