Толстяк кивнул и нервно хихикнул.
— Кстати да, а знаменитости, типа футбольных звёзд? На них же должна быть целая очередь, — сказал он.
— Всё не так просто. Цель как минимум нужно знать лично, — ответил Агирре.
— Как минимум?! — толстяк всполошился. — Я её, допустим, знаю. Фотография, локон её волос — всё с собой…
— О, я думаю, всё получится, — лениво улыбнулся Агирре. — Через меня прошло много, так сказать, клиентов, сразу чувствую, чего можно ждать. Позволите глянуть на её фото?
Агирре мельком взглянул на смазливую мордашку девушки с фотографии. Забавный пухлячок, как же… похотливый сладострастец с неудовлетворённым либидо. Любопытно, что он с ней сделает?
— Ничё такая, правда? — толстяк попытался примерить имидж непринуждённого мачо. — Как представлю, что эта стерва окажется в моей полной — абсолютной — власти… так сразу встаёт, хе хе. Мы общались с ней, была даже пара свиданий, а потом…
Тут жирный сорвался в словесный понос. Агирре, прикрыв глаза, слушал его откровения о неразделённой любви, о поданной ложной надежде, о последующем игноре в социальных сетях и прочие трагические подробности.
На скулах Агирре начали поигрывать желваки.
— Давайте пересчитаем деньги, — наконец перебил он толстяка.
* * *
Толстяк пялился в окно, за которым тянулись трущобы.
— Какая жуткая нищета. Я бы хотел помочь этим людям, но что я могу? — неожиданно сказал он. Сидевший за рулём Агирре поморщился. Этот жирный озабоченный инфантил, со своими откровениями и душевными порывами, порядком его достал.
— Мне дадут просто её изображение, восковую фигурку, через которую я и обрету власть над ней… но, по сути, речь идёт о душе, да? Я заполучу её душу, пусть не навсегда, на время? — не унимался толстяк.
— Если не углубляться в теологические дебри, то в каком-то смысле да. Кое-кто даже верит, что когда хозяин с жертвой оба умрут, жертва останется его вечным рабом и на том свете, — ответил Агирре, и добавил с улыбкой. — Но гарантируем мы абсолютную власть над жертвой только при жизни заказчика. На тот свет предпочитаем не заглядывать.
— Душа… бессмертная душа… во что же я ввязываюсь… — пробормотал толстяк.
Агирре ударил по тормозам. Толстяк стукнулся носом, взвизгнул, одной рукой держась за нос, второй пытаясь нащупать на полу упавшие очки.
— Ещё. Не поздно. Отказаться, — размеренно сказал Агирре.
Толстяк, тяжело дыша, нацепил, наконец, очки.
— Поехали, — сказал он, глядя прямо перед собой, и неожиданно грязно выругался.
Агирре улыбнулся, трогая автомобиль с места.
Толстяк старался, но долго молчать не смог.