– Неждан.
– И чего тебе не отдыхается?
– Мы в море, нас, то есть меня, приговорили.
– Меня тоже приговорили. Что у тебя?
– Тебя-то за что? Ты ж никого не убивал! И кто тебя мог приговорить?
– Это трудно объяснить. В моём мире тоже существуют тюрьмы и суды, но есть и высшая справедливость, главный суд…
– Божий?
– Может быть. Ты не о том хотел спросить, спрашивай, о чём хотел.
– Я тоже хочу как ты с мачты. И как капрала, и когда ссать бежали, научишь!? – прорвало мальчишку.
– Не быстро, но научу всему, что умею, – совсем не снисходительно обнадёживаю парня. – Новому будем учиться вместе.
– Тебе учиться?! – недоумевает Зак.
Неправильное у него ко мне отношение, надо поправить. – Конечно, золотце. Я никогда не упускаю возможности научиться новому, если учиться не у кого, придумываю новое сам. Вот и ты учись, только не останавливайся. Начнёшь учиться у меня, привыкнешь, и это станет для тебя и смыслом, и содержанием жизни.
– А у меня получится? – почти успокоившись, требует заверений пацан.
– Конечно. – Позволяю себе усмешку. – Ты способный.
– Откуда взял? – предсказуемо среагировал Захар.
– Во-первых, ты – умница, во-вторых, тело работает общее. Просто ты своему телу не хозяин. Пока. – Снова перехожу на деловой тон.
– Ха! ты что ли моему телу хозяин? – мальчишка не может сдержать ехидства.
– Ага. Я просто говорю ему "фас", – «не замечаю» подначки.
– И оно само?! – пацан ожидаемо повёлся.
– Ну, почти. Словами это не передать, – «усталым» тоном закругляю беседу. – Это объясняют болью и страхом, а постигают с накоплением опыта, болезненного опыта. Научишься или погибнешь – всё получится, не ссы.
– Дык, наверху ж выссались! – острит мальчишка, оставляя точку в разговоре за собой.
Ага, точку, типа поговорить больше не с кем!
– Ну что, Дристун, нажрался господского берла, выссался, выдрыхся? – донёсся добродушный басок Бобби Маленького.
Зак открывает глаза. Точно он, акселератина.
– Да, Маленький, даже искупался. Завидно?
– Обнаглел. Рисковый ты пацан, но старших научись уважать, хотя уже поздно, наверное. Длинный Джек велел тебя к нему привести. Сам пойдёшь?
– Сам пойду.
– Вот и хорошо, может, обойдётся. Чудит Длинный непонятно, но с ним не поспоришь. Пойдём.
Идём к гамаку Руды, Зак с Бобом болтают по дороге.
– Что там Длинный чудит?
– Да как всегда, в общем-то, Джонни Ножика помнишь?
– Вечная ему память?
– На этот раз не так почему-то, хотя засветил он ему знатно.
– Воскрес что ли?! – усмехнулся Захар. Других версий у него, зная Джека, и возникнуть не могло.
– Во-во! Длинный отчего-то как замер весь, за голову схватил и надувать его стал, представляешь?! А Чарли Ёрш ему грудь мял, и считал зачем-то, вот Ножик и ожил!