Переглянулись и одновременно пожали плечами.
— На самом деле Сюзон тверда, как кремень. Она только делает вид, что очень слаба и вот-вот отдаст Богу душу. Для того, чтобы это сделать, придется немало потрудиться и то, не факт, что это произойдет.
— В тихом омуте черти водятся, — кстати припомнила народную поговорку Дениза.
— Как вы мне надоели, — простонала я.
Они захихикали.
— У меня есть тетушка, — заговорила Дениза, — так вот, она уже лет десять как собирается помереть и каждый месяц говорит об этом, стонет, жалуется на свои многочисленные болячки. «Погодите немного, — говорит она, — недолго вам осталось меня терпеть. Ничего, ничего, я скоро умру и освобожу вас от своего утомительного присутствия». Но вот только это еще не произошло. И вряд ли, произойдет в ближайшие сорок лет.
— У меня тоже есть такая тетушка, — припомнила я тетю Камиллу.
— О — о, — протянула Марселла, — так это у вас семейное.
И они вновь расхохотались, только на сей раз куда громче. Я тяжело вздохнула. Это не подруги, а божеское наказание. И почему они постоянно надо мной потешаются? Точнее, потешаются все время, свободное от назойливых выпытываний имени моего мифического возлюбленного.
— Мадемуазель де ла Фонтэн! — услышали мы чей-то голос, — мадемуазель де ла Фонтэн, подождите, пожалуйста!
Мы остановились и обернулись. По тропинке бежала моя служанка.
— Что случилось? — удивленно спросила я.
— За вами приехали из дому, мадемуазель, — запыхавшись, ответила служанка.
Меня удивили слова «за вами». Она сказала «за вами», а не «к вам» и это было странно.
— Иди, — Марселла мотнула головой, — наверное, что-то срочное.
Я кивнула им на прощанье и пошла за служанкой.
Приехал отец. Увидев меня, он расцвел радостной улыбкой и заключил в объятия.
— Сюзон, девочка моя, как я по тебе соскучился!
— Я тоже, папа, — отозвалась я счастливо.
— Как у тебя дела? Никто не обижает?
Я помотала головой.
— Мне кажется, ты похудела. Ты плохо кушаешь, Сюзон. Этак, от тебя скоро кожа да кости останутся.
Улыбнувшись, я взяла отца за руку и вдруг заметила, что она перевязана.
— Что это? — спросила я встревожено.
— Последствия одного опыта. Пустяки, — он махнул этой рукой, словно показывая, что беспокоиться не стоит, — Алиенор, наверное, рассказывала тебе.
— О маркизе де Брейле? Рассказывала, — подтвердила я, — что вы готовили на сей раз?
— Одну очень гремучую штуку. Колба взорвалась и меня задело осколком.
— Прямо, как на войне, — рассмеялась я, — мамочка не говорила, что вы подожжете дом?
— Она сказала, что из-за нас он взлетит на воздух.
Мы переглянулись и одновременно фыркнули.