Глаза привыкли к дыму, и теперь Мордекай Тремейн отчетливо различал резкие черты лица игрока. Видел жесткую линию тяжелого подбородка, даже багровый синяк под глазом и длинную кривую царапину на щеке. Внезапно он понял происхождение этих ран и затаил дыхание. Картина, до этого момента остававшаяся темной и туманной, вдруг ожила в мельчайших подробностях. Мордекай Тремейн тщательно проверил каждую логическую линию. Если удастся все запомнить сейчас, пока впечатления свежи, то больше не придется двигаться вслепую, мучительно пытаясь уловить в колебании теней размытые контуры правды.
В дальнем конце бара мелькнуло лицо. Внимательное, ничего не упускающее, умное. Лицо это показалось Тремейну смутно знакомым. Пришлось заглянуть в пыльную кладовую памяти, чтобы отыскать причину тревожного ощущения дежавю. И причина нашлась. Репортер. Лицо, сосредоточенное на его персоне, принадлежало журналисту, так же пытавшемуся вспомнить, где он видел скромного немолодого джентльмена в старомодном пенсне.
Мордекай Тремейн поставил на прилавок пустую кружку и повернулся к Николасу Блейзу:
– Кажется, нам пора, Ник.
Выйдя из бара, он вздохнул с облегчением. Вряд ли присутствие в деревне журналистов могло нести конкретную опасность, но все же следовало вести себя осторожно. Если один из сообразительных репортеров свяжет его с личностью того Мордекая Тремейна, который не так давно прославился расследованием другого преступления, сотрудничество с суперинтендантом окажется под угрозой. Несмотря на готовность к неофициальному общению, газетной шумихи Кэннок не одобрит. Ему предстоит регулярно отчитываться перед начальством, а оно не потерпит участия сыщика-любителя в серьезном полицейском расследовании.
На обратном пути Николас Блейз хранил молчание, и погруженный в размышления Мордекай Тремейн не пытался вовлечь его в разговор. Лишь около ворот Блейз неуверенно заметил:
– Не хочу, чтобы вы, Мордекай, подумали, будто я что-то скрываю. Особенно после того, как сам вас сюда пригласил. Но есть вещи, о которых я не имею права говорить.
Мордекай Тремейн взглянул на него поверх пенсне:
– Имеете в виду нашего друга мистера Бретта?
– Да, Бретта.
Тремейн улыбнулся. Его глаза светились теплом и пониманием, однако секретарь слишком глубоко погрузился в свои переживания, чтобы заметить это.
– По-моему, я знаю причину, Ник.
Они проходили мимо сторожки. Блейз посмотрел в сторону.
– Как вы думаете, что заставило Джереми Рейнера отправиться сюда среди ночи? – произнес Тремейн.
Секретарь резко обернулся:
– Разве он сюда приходил?