Дени помолчала в нерешительности, а потом медленно спросила:
– Можно говорить с вами откровенно?
– Не обещаю, что утаю от полиции ту информацию, какую считаю важной для следствия, поэтому, если есть нечто подобное, лучше оставьте при себе.
– Да, – прошептала Дени, – вы правы. – Она подняла голову, и Тремейн встретил прямой, открытый взгляд. – Роджер пришел, потому что беспокоился за меня. Чувствовал, что в доме творится нечто странное. Доказательств у него не было, и я пыталась отмахнуться от его сомнений. Говорила, мол, это просто игра творческого воображения. Вчера вечером он встревожился больше обычного. Даже хотел остаться в доме. Бенедикт не возражал, но Джереми непременно устроил бы скандал. Когда все мы отправились спать, Роджер все-таки уехал к себе. Точнее, сделал вид, будто уехал. Тогда я не знала, что он отогнал машину на небольшое расстояние и вернулся пешком. Остановился возле дома и начал наблюдать. Сказал, что хотел находиться рядом со мной на случай опасности. Наверное, звучит нелепо и неправдоподобно, но, видите ли… Роджер любит меня.
– Верю, что так оно и есть, – подтвердил Мордекай Тремейн.
Перед его мысленным взором возник образ влюбленного молодого человека, холодной зимней ночью верно охраняющего сон нежной подруги, чтобы прийти на помощь в трудную минуту. Безумная причуда молодости, но храбрая, благородная, очень редкая и особенно ценная в век расчета и цинизма. Однако душевный порыв потребует долгого и подробного разбора перед комиссией присяжных заседателей, давно растерявших романтические устремления. Более того, едва оказавшись в эпицентре полицейского расследования, поступок утратит магическую силу. Офицерская практичность потребует материального объяснения присутствия Роджера Уинтона.
Мордекай Тремейн разволновался. Любая угроза благополучию истинных чувств мгновенно порождала стремление поддержать и защитить. Сентиментальность требовала действенного выступления на стороне влюбленных.
– Готов предположить, что ваш молодой Дон Кихот представил полицейским именно это объяснение, однако оно не полностью удовлетворило пытливые умы.
– Так и есть, – вздохнула Дени. – Суперинтендант держался вежливо, но дал понять, что не верит в искренность истории. Захотел выяснить, что именно заставило Роджера заподозрить опасность. Проблема в том, что ни один из нас не способен сказать что-нибудь определенное. Конкретного объяснения у нас нет.
– Что же, по-вашему, предстоит сделать мне? – осведомился Мордекай Тремейн.
Дени умоляюще посмотрела на него:
– Что-то действительно было неладно. Вы же знаете, как мы порой предчувствуем события, хотя не можем описать, какие именно. Поведение Джереми заставило подозревать некий замысел. Если бы вам удалось выяснить, что именно он задумал, установить причину его странности, то можно было бы понять, кто его убил. И точно определить все, что случилось ночью.