Это то, о чем я мечтала.
Глаза адаптировались к яркому свету. Там, в конце зала, на проекционном экране светилась картина зеленого луга. Лето – под стать коллекции. Рядом с экраном – серебристый яйцевидный кемпер, добросовестно создающий иллюзию трехмерности. Смотрите, вот весенний луг, а на лугу – домик на колесиках.
Публика… контуры человеческих фигур, толпящихся у стойки с суши, у столиков с дармовыми бокалами рислинга и стопочками водки «Абсолют». Кое-кто рассеянно поглядывал на подбоченившуюся модель и тут же отводил взгляд.
Это то, о чем я мечтала?
Ритм внезапно замедлился, будто кто-то придержал пальцем виниловую пластинку, а потом и вовсе слился в тяжелый, болезненно отзывающийся в лобных пазухах гул. У нее помутилось в глазах, но мысль работала с четкостью часового механизма.
Я – предмет. Более или менее полезный предмет с одной-единственной функцией. Предмет, предназначенный для продажи других предметов.
Время замедлилось настолько, что Изабелла осознала – еще немного, и остановится. В глаза ударила очередная фотовспышка, нестерпимо защекотало в носу, во рту появился легко узнаваемый вкус крови. Она зажмурилась, с промелькнувшим удивлением заметила, что даже веки ее движутся в ультрарапиде, и погрузилась в темноту.
Когда она вновь открыла глаза, взгляд ее упал на экран. На зеленом лугу стояло странное существо, совершенно белое и неестественно тонкое. Оно двигалось к ней – странно… не шагало, а именно двигалось. Помахало рукой. Помахало, как обычно машут… во всем зале только его движения были естественны и непринужденны – все остальное застыло, как в игре «замри».
Иди сюда. Твое место здесь.
Это существо хотело, чтобы она к нему пришла. Не ее 90–60-90, не ее зовущий взгляд и великолепно очерченные губы. Не предмет, а она сама – Изабелла. Она засомневалась. Это приглашение из неведомых экзистенциальных глубин сразу рождало вопрос: А кто я?
Еще одна вспышка. Музыка словно дернулась и возобновилась в обычном ритме. Она вновь услышала гул толпы, а летний луг на экране оказался тем, чем он и был, – продуктом фотошопа, с ненатурально яркими, чуть ли не фосфоресцирующими цветами. Изабелла сделала заученный изящный полуоборот и пошла по подиуму, не обращая внимания на вялые аплодисменты.
В полумраке кулис помреж показал указательным пальцем на свои губы. Она провела рукой по лицу – рука в крови. Остаток показа пришлось провести с затычками для ушей в ноздрях. Слава богу, нашлись затычки телесного цвета.
Когда публика разошлась, Изабелла долго всматривалась в изображение на экране, но ничего особенного не увидела. Луг как луг. Потом проектор погас, экран свернули и унесли. А серебристый домик на колесах… она даже не заметила, как он исчез.