Она оглянулась. Летний вечер был светел и прозрачен, и она сразу поняла, что за сгусток темноты маячит у входа в Брункебергский туннель. Мрак мгновенно приобрел очертания и встал на четыре лапы.
Черный тигр. Мягко ступая, он двинулся к Карине. Она не могла шевельнуться. Ужас парализовал ее. У этого тигра не было нарядных оранжево-черных полос на шкуре. Он был совершенно черный, как пантера, но втрое больше. Светились только глаза. Они словно улавливали и усиливали скупой свет, проникающий снаружи.
Тигр смотрел не на нее, он смотрел мимо нее, а может быть, сквозь нее – туда, где, судя по звукам, все еще продолжалось избиение. Дернулась верхняя губа, обнажились чудовищные зубы, и он зарычал – даже не зарычал, а тихо заворчал; у кошек это можно было бы назвать мурлыканьем, но в этом мурлыканье содержалась такая свирепая и неотвратимая угроза, что Карина чуть не потеряла сознание.
Зверь остановился в пяти метрах от нее и навострил уши. Равнодушным, но завораживающе сосредоточенным взглядом он смотрел на поднимающуюся по некрутому холму Лунтмакаргатан.
Карина с трудом повернула голову, чтобы проследить, куда смотрит тигр, – ей словно надели на шею тяжелый ледяной воротник. Через пару секунд из-за угла вывернула патрульная машина полиции. В нескольких метрах от Карины бело-голубой «сааб» свернул налево, к Свеавеген.
Только тогда до нее дошла связь между дракой, или, вернее сказать, зверским, ничем не мотивированным избиением, и появлением полиции. Она опять посмотрела в туннель – тигр неслышно, упругими прыжками поднимался по лестнице к Мальмшилльнадсгатан. Она так и не узнала, поднялся ли он до конца или исчез по дороге, потому что к ней вернулась способность думать, – она услышала визг тормозов, повернулась и увидела, как из машины выскочили трое полицейских.
У нее даже мысли не было – остаться и досмотреть, чем кончится дело. А вдруг полиция заинтересуется странной девицей, мимо которой они только что проехали. Карина пустилась бежать со всех ног, и ей все время казалось, что тигр преследует ее по пятам. Что она слышит его хриплое, взрыкивающее дыхание. Несколько раз оглядывалась. Улица была пуста, но ей казалось – он здесь.
…он всегда будет здесь.
И она продолжала бежать…
* * *
…И она продолжала бежать, пока несколько лет спустя не упала в объятия Стефана. Неверное слово – «упала»; не упала. Скорее вползла. Это другая история. Но даже после того как жизнь ее более или менее наладилась, когда фокус оказался наведен не на бездну, а на магазинчик ICA в провинции, – даже тогда она то и дело нервно оглядывалась через плечо.