Оказывается, она не одна. Вместе с ней бегут, жалобно крича, еще пятеро. Она замедлила бег, повинуясь импульсу бежать вместе с ними, попасть в такт. И тоже начала кричать. Это был мучительный рев плоти, сожженных мышц и нервов, все тело превратилось в тугой узел боли, не дающей никакой надежды на избавление.
И голос той, что когда-то была Изабеллой, слился с голосами других в неумолчной, никогда не прекращающейся жалобе, в душераздирающей песне о жизни, о боли, о голоде, о вечном движении в никуда.
* * *
У Дональда за последние часы то и дело менялось настроение. Не то чтобы от плохого к хорошему – нет, главным образом различные оттенки недовольства, злобы и даже ярости. Он смотрел на свою машину и выглядел совершенно убитым.
Мыть свой джип Дональд не доверял никому. Сам мыл, полировал, натирал воском. Никогда он не бывал таким счастливым, как когда возвращался из гаража, проведя пару часов с куском саамской замши в одной руке и флаконом с воском Turtle в другой. Машина сверкала, как горное озеро в лучах закатного солнца. Он часто небрежничал с бритьем, не замечал крошек в углу рта, но машину содержал в такой чистоте, что впору накрывать шведский стол на капоте.
Никакая саамская и никакая другая, самая волшебная замша в мире не поможет. От лака остались липкие грязные потеки. Акриловые рассеиватели фар и мигалок расплавились и превратились в бесформенные комки.
Но это даже не самое худшее. Если металл обшивки кое-как устоял, то плексигласовый панорамный люк совершенно расползся, и кислота проникла в салон. Оплетка руля висела клочьями, кнопки и регуляторы выглядели как оплывшие, до основания догоревшие свечки, а дорогая кожаная обивка вся в отвратительных черных дырах. Майвор даже показалось, что на глазах у Дональда появились слезы.
Но он перенес удар. Открыл дверцу, не без труда нашел место на сиденье, где бы он не проваливался в поролоновые кратеры, и потянулся к замку зажигания.
Майвор скрестила за спиной средний и указательный пальцы.
Только бы не завелась, только бы не завелась…
Но куда там… жизненно важные органы джипа, очевидно, остались неповрежденными. Стартер коротко хрюкнул, и мотор взревел с первого поворота ключа.
Майвор покорно, но тоже не без возни, устроилась на пассажирском сиденье и нехотя захлопнула за собой дверцу.
От кнопки рычага передач почти ничего не осталось. Дональд с усилием воткнул первую передачу. В коробке что-то хрустнуло, но машина двинулась с места. На траве виден черный тормозной след. Дональд притормозил, прикинул и двинулся в направлении этого следа.