Удача со мной, решил я, увидев содержимое. Это был комок вроде пемзы, которой счищают мозоли с пяток, только более пористое и пупырчатое. «Мочалка»!
Раскрыв рюкзак, я понял, что туда коробки не влезут. Лес забери, и контейнера специального нет, в ячейки которого можно сложить арты! У нас с Мишей, конечно, был такой, но его унесли люди Метиса, когда очистили стоянку в сарае.
Завернув «живокост» с «мочалкой» обратно в тряпицы (как и коробки, те изнутри были обшиты лоскутами фольги), я положил их в карманы куртки. Артефакты нельзя просто так таскать с собой, очень это не рекомендуется, но не буду же я ходить с чайными коробками в руках. Жадным взглядом окинул сломанную «пружину», «катушки» и «оникс». Не могу оставить здесь настоящий левитирующий «оникс», это вообще несерьезно!
Оглядевшись, подошел к лабораторному столу и вытащил из-под него кусок грязного брезента. Отряхнув, расстелил возле стеллажа, поставил коробки с артами на брезент, туда же положил несколько связок с самыми редкими травами и листьями. Завернул ткань, углы связал узлом и бечевкой приторочил к рюкзаку.
Так, болиголов в кармане, «мочалка» в коробке… Что мне еще нужно? Да вроде и ничего. Третий ингредиент, необходимый для феромонного манка, всегда при себе. Ну, почти всегда. Я еще раз окинул взглядом лабораторию Травника. Посмотрел на плакат. Что все-таки значит эта надпись? Три тоника… Какие еще тоники? И непонятный «Лесной угол». Лично я такой местности в округе не знаю.
Все, теперь назад, к мосту. Я шагнул в сторону двери, и тут пол мелко задрожал. Раздался приглушенный хруст, дворницкая затряслась, и слева от плаката от угла прошла трещина. Прямо на моих глазах она резко изогнулась, потом еще раз, очерчивая треугольник. Я отскочил, когда кусок стены с грохотом выпал, разлетевшись по полу обломками кирпичей. В прореху пружинисто качнулась толстая изогнутая ветвь – мне сначала показалось, что в дворницкую лезет здоровенная змея. Нет, на самом деле она не извивалась, просто давление изогнутой ветви в какой-то момент превысило крепость старой стенки, и та проломилась. Но все равно как-то это очень смахивало на обдуманную атаку, словно дерево, которое я видел снаружи, то, что смахивало на руку великана, намеренно пробило стенку. Ну, просто для того, чтобы Лес мог заглянуть внутрь и посмотреть, что это я тут делаю.
За дырой открылся сумрачный лесной мир. С тихим шелестом оттуда выпорхнуло что-то лохматое и уселось на край пролома. Твою лесную мать! Это что? Дрозд… кажется, тот самый! Но что с ним случилось?! Он стал лохматым, перья – потемневшие и взъерошенные, между ними появились неприятные влажные проплешины. Шея запятой свернута набок, голова наклонена, вместо одного глаза какое-то черное бельмо. А второй неподвижно пялится на меня.