Хойслер усмехнулся, подумав о том, что коридор, судя по всему, просматривается специальными телевизионными камерами. Служба охраны у Бройера была организована на самом высшем уровне. Она располагала собственной школой каратистов и спецгруппами, имеющими самое современное оружие, какого не было и в помине у земельной полиции, не говоря уже о собственном тире и специальных мастерских.
— А когда вернется Фред? — спросил Хойслер.
Бройер полулежал в кресле напротив него и курил трубку, набитую душистым табаком.
— Думаю, не раньше чем через неделю: он сейчас в Каире!
Откровенность Бройера несколько успокоила Хойслера. Вместо Каира шеф мог оказаться в Танжере или же Сингапуре.
Бывший директор криминальной полиции прямо-таки подкупал своим внешним видом: он был подтянут, строен и высок.
— Об этом вам могла бы сказать и Вероника, — заметил Бройер, — но я считаю вас другом этого дома и рад вас видеть.
— Я, со своей стороны, тоже, — заверил его Хойслер.
— Я сожалею, Дитер, что ваша дружба с Фредом несколько расстроилась из-за того, что вас направили на работу в пустошь! А я-то думал, что вас это обрадует!
— Вы шутите, Артур?
— Нисколько. В нашей организации вас всегда ждет нечто выгодное! Никогда не забывайте об этом!
— Разумеется, я не забываю, — снова заверил Хойслер, — и, возможно, воспользуюсь вашим предложением раньше, чем вы предполагаете.
— Ах, так? — Бройер смерил Хойслера изучающим взглядом, но тот, так ничего и не объяснив, попрощался и вышел из кабинета.
Высотные дома города-спутника всегда напоминали ему игрушечные кубики. Лишенные собственного архитектурного облика, они были словно яйца одинакового размера и цвета. Хойслер давно не был здесь, так как в Кизебютеле у него была своя комната. Когда ночное дежурство на заводе «Лорхер и Зайдельбах» нес Бруно Ховельман, Хойслер обычно ночевал у его племянницы Гундулы.
Хойслер поставил свой «гольф» на стоянке, которая в это время была пуста: машинами она заполнялась только вечером, когда местные жители возвращались из деловой части города к себе домой.
На лифте он поднялся на тринадцатый этаж и, набрав электронный код, открыл дверь.
Воздух в прихожей был застоявшийся, видимо, Горица не был здесь уже несколько дней. Эта квартира принадлежала им обоим, и каждый имел по две комнаты: одну большую и одну маленькую, а кухня и ванная были общими. Хойслер вышел на балкон, который соединял обе большие комнаты, и посмотрел вниз на круглый пруд с песчаным пляжем. Машины на стоянке казались с высоты маленькими разноцветными коробочками.
Сев за письменный стол, Хойслер написал два письма: одно — Фреду, другое — своей сестре Коринне, запечатав их оба в один внушительного размера конверт. Войдя в комнату Фреда, он лег на ковер возле книжного шкафа и, отодвинув ложную планку, с помощью клейкой ленты прикрепил конверт к низу шкафа. Поднявшись, он поменял местами две небольшие азиатские статуэтки: будду и слоника, вырезанные из слоновой кости, что являлось для Фреда сигналом, что в тайник заложено известие.