— Простите, виноват, моя леди, распустил язык — поклонился, гулко и отчаянно хлопнул себя ладонью по груди Вертура, печально развел руками, как актер играющий трагедию и прибавил с наигранным надрывом в голосе — ну что ж теперь поделаешь. Я могу только принести вам свои нижайшие извинения, если вы собла… сабло… примите их…
Похоже, этот подсмотренный в рыцарских пьесах прием, развеселил собеседницу, она криво улыбнулась и весьма язвительно, хорошо поставленным голосом, как актриса, укоряющая опереточного поклонника с огромным букетом потрепанных от неоднократного использования картонных роз, ответила.
— В следующий раз, извольте прищемить его дверью, чтоб не болтался где не следует.
— Ага… — кивнул детектив. На большее его опьяненный разум способен просто не был.
— И пусть обязательно почистит сапоги! — весело закричал из коридора доктор Сакс, пытаясь сызнова разжечь вроде как улаженный конфликт.
— Катитесь к черту, мэтр Сакс, вам бы, все кому-нибудь, что-нибудь да вылизать — раздраженно бросила ему Мариса и тоном не терпящим возражений, приказала детективу — Вертура, пойдемте на улицу. Обсудим с вами наши дальнейшие отношения.
Она встала и гордо подошла к вешалке в углу, взяла в руки свой тяжелый темный плащ, который тут же подхватил детектив и надел ей на плечи, как поступают все благородные господа — рыцари, офицеры и студенты, а она зацепила его под локоть и спешно и настойчиво повлекла вниз по лестнице.
— Как уж извился, как адский змий! — уже покинув отдел, услышал за спиной глумливую реплику оглушенный всем случившимся с ним сегодня детектив.
— Мэтр Сакс, получите же в ухо ведь — назидательно бросил ему Фанкиль — не обостряйте, ну посмеялись и будет, знайте меру.
* * *
— Ну вот мы и встретились — брезгливо поморщилась Мариса. Она остановилась под тополями на валу над берегом реки, отпустила детектива, достала трубку, отстранилась от него на полтора метра, как будто чтобы оглядеть и оценить. Встала в позу, выставив вперед правую ногу, согнула руку в локте и, гордо вскинув голову, приложив пальцы к подбородку, приняла серьезный и мрачный вид.
Вертура достал из поясной сумки конверт со спичками, чиркнул о голенище башмака, протянул ей, чтобы помочь прикурить.
На плацу, у ворот и парадных дверей комендатуры, горели фонари, сержант свистел в рожок, отправлял в караул ночную смену. В синих северных сумерках желтели подсвеченные электрическими огнями громады кварталов, свет набережной, фонарей и окон на противоположной стороне реки, отражался внизу, в беспокойной глади воды. Где-то на прогулочном баркасе играла гармошка, но здесь на стене старого бастиона прикрывающего плац полицейской комендатуры с реки, под тополями, было безлюдно, тихо и темно.