Миновав неглубокий сухой ров и подъемный мост, они въехали в ворота, на двор. Ровная вымощенная аккуратными булыжниками площадка была огорожена с двух сторон зданием похожим на общежитие и домом с арочными галереями на первом и втором этаже. Напротив ворот возвышался массивный, загораживающий солнце, восьмиэтажный донжон — самое высокое здание в крепости.
— Дом Ринья — словно прочтя мысли детектив, представил укрепление Эрсин — построен на крыше старого бункера. За тысячелетия внизу все конечно же сгнило, но по-прежнему представляет некоторый археологический интерес. Вы же интересуетесь стариной, насколько мне известно?
— Да, в каждом замке есть своя потайная дверь — уклончиво ответил детектив. Он разглядывал просторный двор с нарядными, свежевыкрашенными известкой фасадами замковых построек, белые чуть выше роста человека стены с арками проходов и по-домашнему раскрытые настежь окна и двери. В замке было людно. Егеря расседлывали лошадей, перешучивались со служанками — похоже их же сестрами, женами и дочерьми. Из кухни тянуло жареным мясом, овощами, луком и свежевыпеченным хлебом.
На стену в сторону трясины вел широкий каменный пандус. Там, на возвышении, перед фасадом особняка, за забором с аркой был разбит уютный сад с невысокими, так, чтобы не загораживали от солнечного света фасад, аккуратно подстриженными декоративными деревьями. По углам двора и у стен повсюду стояли большие белые кадки с декоративными кустарниками, среди которых Вертура узнал шиповник и камелии.
— А, Патрик, вернулись, как там в Гирте? — из сада во двор спустился высокий и широкоплечий, разгоряченный от работы на солнце на жаре уже далеко не молодой мужчина, с коротко обстриженной седой бородой, облаченный в простую одежду, какую обычно носят слуги или садовники — легкую, распахнутую на груди рубаху, синюю жилетку и широкие, схваченные ниже колен шерстяными обмотками, холщевые штаны.
Только сапоги были новыми, черными и красивыми, как будто только что из ателье, хоть и испачканы в садовой пыли. В натруженных ладонях он держал большие садовые ножницы, а его руки по локоть испачканы в налипшей на пот земле.
Вертура насторожился, осанка, манера, и непосредственность, с какой этот мнимый садовник обратился к высокому Поверенному, указывала в нем важную личность. Подойдя к ипсомобилю, он с грохотом положил ножницы на крышу и, заглянул в салон, с наигранной приветливостью, прохладно обратился к детективу.
— А, детектив Марк Вертура, собственной персоной. Я рад, что вы изволили отложить свои важные дела и принять мое приглашение. Патрик, распорядитесь, чтобы гостю приготовили что-нибудь освежиться, буду ждать в библиотеке.