Тор и Один ожесточенно спорили.
— Зачем ты вернул нас? — восклицал бог грома.
— Ты понимаешь, что натворил, что ты начал? — грохотал Всеотец.
— Я защищал свой дом!
— Ты даже друзей защитить не можешь! — отрезал Один с презрительной усмешкой. Он подошел к мечу Хеймдалла и одним резким движением вырвал его из панели управления Биврестом. Бросив меч Стражу, он спросил: — Как ты можешь защитить свой дом?
Правитель приказал асгардцам немедленно отвести Фандрала к лекарю. Сиф и Вольштагг вывели Фандрала из обсерватории, а Хеймдалл занял свое привычное место у входа. Он слышал каждое слово продолжавшегося позади спора между отцом и сыном.
— Если действовать как ты, то скоро нам будет нечего защищать, — услышал Хеймдалл слова Тора. — Иотуны должны научиться боятся меня, как когда-то боялись тебя.
«Тебе не следует так говорить, сын Одина, — подумал Хеймдалл. — Ты не понимаешь».
— Тщеславный гордец, а не мудрый предводитель, — прогремел царь. — Ты забыл о терпении, которому я тебя учил!
В голосе Всеотца сквозило разочарование.
— Твое терпение вызывает во всех Девяти Мирах только смех! — возразил Тор. — Асгард падет, а ты, наверное, все будешь выступать со своими речами!
— Ты тщеславный, жадный, жестокий мальчишка! — проревел Один.
— А ты старый дурак с больной головой!
Хеймдаллу не нужно было видеть Одина, чтобы представить выражение его лица после слов сына. Он легко мог нарисовать в своем воображении Всеотца, одновременно расстроенного и разъяренного до предела, с губами, дрожащими так, что он почти не в состоянии произнести слова, которые собирался.
— Да… — начал Один. — Я дурак, раз подумал, что ты уже готов занять трон…
Хеймдалл услышал шаги. К Одину подошел Локи.
— Отец, — начал младший сын, несомненно, собираясь заступиться за брата.
Один разъяренно зарычал на него. Хеймдалл слышал этот звук несколько раз и точно знал, что он означает: кто бы ни начал говорить, ему следовало тут же замолчать, если он не хотел навлечь на себя ужасный гнев Всеотца.
— Тор, сын Одина… ты посмел не подчиниться воле своего царя. Своим высокомерием и глупостью ты подверг мирное царство и его ни в чем не повинных жителей угрозе страшной войны!
Сразу после этих слов Хеймдалл услышал металлический скрежет по полу. Он понял, что это был Гунгнир, копье Одина. Затем раздался удар об пол. Из обсерватории донеслись раскаты грома, и Хеймдалл почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.
«Он делает то, о чем я думаю?» — недоверчиво спросил себя Хеймдалл.
— Ты недостоин защищать эти царства и свой титул! Ты умер для тех, кто любил тебя.