Потом она показалась на свету, вышла из-под навеса и пошла не налево. Она пошла направо. Хотя ей удобнее было бы пойти налево — и асфальт в порядке, и автобусная остановка у самого дома, и ветки деревьев, которые немного, но все-таки спасают от потоков дождя. А налево разбитый асфальт, в котором лужи... В такую погоду их глубина достаточная для того, чтобы туфли наполнились водой.
Но женщину это не смутило.
Может быть, она просто не знала, куда идет?
Нет, знала, потому что ни секунды не сомневалась, куда ей свернуть. В новом месте человек обязательно замнется, посмотрит в одну сторону, в другую, подождет — не появится ли жилец, который подскажет, посоветует... Нет, никаких колебаний у женщины не было. Она раскрыла зонтик и легкой походкой, не бегом, нет, быстрым шагом свернула направо.
А чего ей там делать-то?
Нечего ей там делать. Все равно придется свернуть еще раз направо и еще раз, чтобы все-таки выйти к автобусной остановке. Время-то позднее, да и погода не для прогулок, чтобы идти целый автобусный пролет.
Хотя нет, все правильно... Там же стояла машина с зажженными подфарниками.
Ждал ли ее там кто-нибудь? Может быть. А почему ждал? Почему вместе с ней не вошел в дом? Касатонова стояла на балконе достаточно долго, около часа. Да, она продрогла, вошла в квартиру, взяла свитер, снова вышла на балкон, баночка из под каких-то консервов чуть ли не доверху была полна окурков. Чтобы столько окурков... Это больше часа. И все это время кто-то ее ждал?
Вряд ли.
Скорее всего, никто ее не ждал. Машина стояла пустая. Никто не будет женщину ждать так долго в машине под дождем. Мужик проедет двести метров и зайдет в кафешку, выпьет кофе, пива, посидит в тепле, выкурит сигаретку, перебросится словом... Нет, он не будет ждать ее так долго. Если в этом нет какого-то злого умысла, — подвела итог своим рассуждениям Касатонова.
И в этот момент зазвонил телефон.
— Слушаю! — сказала она.
Звонил Гордюхин.
— Екатерина Сергеевна? Здравствуете. Гордюхин моя фамилия. Участковым работаю.
— До сих пор?
— Пока терпят... Я вот чего... Мы тут снова были на месте преступления, снова осматривали, искали.
— Нашли?
— Честно говоря, результат тот же... Кто-то очень хорошо поработал до нас.
Кстати... Вашего фотоаппарата я там тоже не нашел. Когда мы уходили, он оставался на полке.
— Может, слесарь спер?
— Да не должен, он вроде ничего мужик.
— Потому и спер, — с преувеличенной уверенностью сказала Касатонова. — Когда будете у него обыск проводить, я согласна быть понятой. У меня хороший опыт.
— Признавайтесь — прихватили свой фотоаппарат?