В понедельник Роман выспался. Ира, когда вернулись в Москву, сразу ушла домой, а Егоркин снова остался у Гали. Роман, усталый, с горящими от солнца плечами, бухнулся в постель. Хотелось полежать, повспоминать прошедшие радостные дни, Иру, бессонные ночи в палатке, приключение с хулиганами, загадочного Бориса. Уснул мгновенно, проснулся от топота ног в коридоре. Напротив его комнаты был умывальник. Проснулся бодрый, выспавшийся, с удовольствием вымылся по пояс, осторожно прикасаясь к плечам. Разглядывал в зеркало свои покрасневшие плечи, гладил кожу, крепкие бугры мышц на груди и руках, вспомнил, как Ира вчера сказала, трогая его плечи: «Какие они у тебя крепкие!» — и улыбнулся, думая, что непременно выгадает минутку, сбегает к ней в цех.
И работалось хорошо. Деталей хватало. Конвейер почти не останавливался, минутки не выпало сбегать к Ире.
После смены по дороге в душевую Роман увидел идущего впереди Бориса и догнал его.
— Боря, ты не можешь купальник достать, как у Риммы?
— Точно такой же?
— Не обязательно такой… что-нибудь подобное…
— Попробую… Ирочке хочешь подарить?
— Ей, — радостно кивнул Роман, говорить об Ире ему было приятно.
— Ты с ней, что ли, на концерте тогда познакомился? Помню, хвастался…
— С ней, — улыбнулся Роман.
— Ничего бабенка, — снисходительно сказал Борис. — Только испохабила себя, дура!
— Как испохабила? — споткнулся, похолодел Роман.
Борис не сбавил шага, ушел вперед, и Палубин догнал его.
— Как испохабила? — повторил он.
— Таскаться слишком рано начала… У этих баб всегда так, чуть смазливенькая, так обязательно потасканная!
— Пого… ди! — ухватил Роман Бориса за плечо. Ему трудно стало дышать, и ноги деревенели, подрагивали. — Ты… о ком?
— Ты что, не знал? — выдернул Борис плечо из руки Романа — У нее ребенок!
— Ребенок, — машинально воскликнул Роман и, прихрамывая, быстро пошел к двери душевой, словно стараясь убежать от Бориса, забыть разговор с ним.
— Да, ребенок! Девочка! — не отставал от него Борис. — Два годика уже… Это ей Генка Малышев соорудил. Ты знаешь его, красномордый такой! Вечно по общежитиям пьяный таскается… Хипарь с перебитым носом!
Роман, все убыстряя шаг и не глядя на Бориса, вошел в душевую, но вдруг резко остановился, ухватил его за грудки и придавил к стене:
— Ты понимаешь… если ты соврал… я тебя убью! Ты понимаешь!
— Отпусти! — рванулся из его рук Борис, но Палубин держал его крепко судорожно сжатыми руками. — Отпусти! — взмолился Борис.
— Вы что, стенку ровняете? Она вроде ровная! — воскликнул вошедший следом за ними Маркин.