— И этот туда! — взглянула недовольно Зинаида Дмитриевна на зятя. — Мало ли во что я верю. А делать нужно только то, что люди делают. Если мы все друг другу говорить начнем, что думаем, что тогда будет?
— Честнее тогда все жить станут! — сказал Егоркин. — Будут остерегаться пакости делать, потому что знать будут, что осудят их непременно!
— Верно! Верно! — закричала Наташа. — Я тоже это говорила!.. Я знала, что ты нас поддержишь! — Глаза Наташи горели. Она с восторгом глядела на Ивана, и казалось, готова была вскочить и расцеловать его. — И Юра говорит, что лучшие из тех, кто был в Афганистане, поддержат нас, непременно будут с нами! Они тоже не будут равнодушно смотреть, как душат Родину торгаши и взяточники!
— Ух ты, Родину! — фыркнула, передразнила сестру Галя. — Какие высокие слова!
— Да — высокие! Мы забыли эти высокие слова, а сами стали низкими! — горячо воскликнула Наташа.
— А кто такой Юра? — спросил у нее Иван.
— Вождь новой интеллигенции, — усмехнулась Галя. — Десятиклассник. Она в него влюблена.
— Сама ты влюблена! — вспыхнула Наташа. — Надо сначала жизнь чистой сделать, а потом уж любить.
Из коридора донесся стук двери, в комнату заглянул Василий Гаврилович. Наташа вскочила, с нетерпением глядя на него.
— О чем шумите? — весело спросил отец.
— Рассказывай иди. Не томи душу, — попросила Зинаида Дмитриевна. — Как там?
— В порядке! — отвечал Василий Гаврилович, раздеваясь.
— Ты что, извинился?! — возмущенно вскрикнула Наташа.
— А почему я должен извиняться? — Василий Гаврилович вошел в комнату, пожал руку Ивану, подмигнул Гале. — Ты же нахулиганила!
— Что ты там сказал? — нетерпеливо спросила Зинаида Дмитриевна.
— Я ничего не говорил, я спрашивал… Я спросил у директора, как она считает, можно ли на зарплату продавца купить сережки за тысячу рублей?
— А она? — чуть ли не хором воскликнули все.
— Мало ли, что я считаю, говорит. Если каждый каждому будет в глаза говорить то, что о нем думает… А я спрашиваю: как же вы с такими взглядами учите детей быть честными, принципиальными? Теперь, я говорю ей, я понимаю, почему вокруг нас столько лицемеров, беспринципных, бесчестных, безнравственных людей. Вы их воспитываете… И не будет моя дочь извиняться перед ворами, не будет топтать правду, потому что я хочу, чтобы моя дочь выросла честной, принципиальной!..
— Ох, не видать теперь Наташе золотой медали!.. — горестно воскликнула Зинаида Дмитриевна.
А Наташа подскочила к отцу, обхватила его за шею обеими руками, чмокнула в щеку и уселась на диван рядом. А отец продолжал:
— Потому что я верю, что недолго безнравственность торжествовать будет, недолго будет терпеть безобразия народ, развращения всего и вся… Читали вчерашнюю «Комсомолку»? — обратился вдруг Василий Гаврилович к Гале и Ивану.