— Стольника с собой нет?
Роман машинально сунул руку в карман, хрустнул двумя червонцами, вытащил. Костя взял, повертел и, вздохнув, вернул:
— Не спасет… Стольника не хватает…
И после работы Костя был задумчив, медлителен, не торопился домой сначала, но вдруг засуетился и обратился к Роману впервые за месяц совместной работы:
— Махнем домой вместе? Я тачку возьму…
Роман поспешно согласился, понимая, что Ореховский чего-то опасается, не хочется ему быть одному.
Ресторан занимал первый этаж громадного жилого дома. Стоял он в глубине сквера. Летом здесь ночью хорошо. Прохладно, тихо. Приятно выйти из прокуренного ресторана, вдохнуть полной грудью запах листьев, постоять под деревьями с дружками, оттягивая прощание. От двери ресторана три аллеи лучами в разные стороны ведут.
Одевались возле гардероба неторопливо, но Костя чересчур внимательно и настороженно вглядывался в ночной полумрак сквозь стеклянную дверь. Спокойно было в сквере при тусклом свете фонарей.
— Налево сейчас, — буркнул Костя, надавливая рукой на дверь.
На улице он быстро двинулся по левой аллее, хотя нужно было идти прямо, чтобы выйти на площадь.
— Не спеши, Костик! — услышали они мужской голос, и Ореховский резко остановился. Роман от неожиданности ткнулся ему в спину.
— Ладно, ступай, — буркнул Костя вяло и тускло.
— Верно, малыш, ступай, ступай. — Рослый мужчина, подходя к ним, махнул рукой в сторону площади.
— Я не малыш! — вырвалось вдруг у Романа.
— А кто же ты? — насмешливо спросил мужчина.
Роман промолчал. Он отметил, что мужчина крепок на вид, усат. Усы густые, широкие. Роман в последнее время не брил под носом, но усишки у него росли реденькие, нежные. На голове у мужчины пыжиковая шапка, на плечах — финская куртка.
— Монах, — повернул он голову к ресторану и чуть повысил голос: — Проводите малыша к остановке.
От темной стены отделились две фигуры и стали быстро приближаться. Снег решительно хрупал у них под ногами. Было тихо среди темных стволов и белого снега. Сквозь деревья сквера были видны огоньки машин, проносившихся по площади. Доносились шуршание шин и скоротечный гул. Две фигуры торопливо приближались к Роману. Он почувствовал возбуждение и раздражение от их уверенности. Парни подошли к Роману, и один без остановки ткнулся в сугроб, а другой тут же полетел под дерево в противоположную сторону. Они не торопились выбираться, ковырялись в снегу, словно что-то искали в нем в полутьме.
— Ну, малыш! — выдохнул мужчина и шагнул к Роману.
Костя вдруг взвизгнул тонко, по-женски, и бросился прочь по аллее. Он не видел, как мужчина согнулся и сел в снег. Оглянулся Костя у выхода из сквера. За ним никто не бежал. Шел следом кто-то, кажется, Роман. Ореховский с недоверием приостановился, готовый снова рвануть дальше. Но подошел Роман, и они молча двинулись дальше. Костя поминутно оглядывался, но никто не пытался их догнать.