То, что не имеет имени, существует, но невидимо, и потому забывается. Его словно бы и нет… Имя – великое изобретение божественного ума, который греки звали Логосом. Имя изобрел бог, но имена раздает человек. Именно ему даровано дать имена всему сущему.
После того, как имена розданы, то, что имени не получило, как бы и существования лишается…
Вот так живут глубины нашего сознания. Все его содержания так или иначе можно отнести к определенным источникам образов, после чего оставшееся становится невидимым. И нужно обладать немалой силой, чтобы, заметив его, удержать на нем внимание. Когда внимание удается удержать достаточно долго, безымянному удается дать имя. Но и после этого его существование непрочно, пока не удается связать его с определенным источником.
Разные культуры и в разные времена переоткрывают безымянное заново, а затем забывают, поскольку не смогли связать с чем-то явным и относящимся к постоянно используемым понятиям. Так век назад исчезла целая наука пневматология, изучавшая дух. Просто растворилась, поскольку не осталось ни одного хранителя ее знаний. Точно так же исчезает все, что относилось к знаниям о душе, поскольку душа стала не нужна в нашем мире… Такова судьба всех тайных искусств, которые не сделали общедоступными науками. Йога, гунфу, русская рукопашь исчезли, потому что вырастали из тайного знания.
Когда умирает очередное тайное искусство, человечество становится беднее знаниями о человеке. Современные анатомия, физиология и психология – варварские науки позднего средневековья, затянувшегося до третьего тысячелетия…
В пространстве сознания, лежащем за пределами разума, мышления и сумасшествий, то есть чужеродных образов, попавших в мое сознание помимо моей воли, существует целый мир осторожных ночных зверей, которые ведут тайный образ жизни и не любят, чтобы их рассматривали. Хочется сказать, что они не любят появляться на глазах, но это не совсем так. На глаза они все обязательно появляются, иначе их бы и не существовало для нас. Но вот рассматривать себя они не позволяют. А мы и не настаиваем.
Тем не менее, когда удается дать им имя, они становятся вполне управляемыми. За тысячелетия наблюдений над собой народ многому давал имена, но далеко не все они сохранились в разговорном языке. Так, например, все знают слово «мнительность», оно живет. А вот слово «навья» уже мало кому знакомо. Тем хуже обстоит дело с пониманием подобных слов.