На море был полный штиль – ни ветерка, никакого движения, только бесконечная водная гладь распласталась под ногами. Словно поверженная, она не шелохнулась – прозрачная и голубая. На дне был виден песок, ни водорослей, ни стайки маленьких заблудившихся рыб, только замершая в оцепенении вода и песок. Мертвое море!.. На небе ни единого облачка, а жаркое солнце нещадно палило, бесстыже взирая на него с высоты. Он поднял глаза кверху.
И вдруг ему показалось, что эта бездонная небесная громада спустилась на землю, придавливая его к ровной, как стол, морской поверхности и к песку, словно лежало на берегу, на воде и его плечах. Расстояние между небом и землей исчезло. Все сливалось воедино, и он стоял, не в силах пошевельнуться. Словно, пространство трех измерений потеряв одну из координат, превратилось в плоскость. Это страшное небо, как каток, расплющивало его по земле и воде, и ему стало невыносимо на стыке двух мертвых стихий. Начал задыхаться. На виски давила непонятная сила, а другая сила, уже изнутри, разрывала его на части. Казалось, если откроет рот, не сможет соединить челюсти. Клаустрофобия. В таком открытом месте? Нет, кажется это называется по-другому. Как? Не важно! Он сходил с ума! Как он стремился сюда! Как хотел, пусть даже сквозь плотный костюм, через шлем вздохнуть чистый, морской воздух, замочить ноги сквозь пластиковые сапоги в ласковых волнах! А теперь в панике отступал все дальше. Куда?! В вездеход, который увезет его отсюда, вернет домой к его растениям и музыке, к нему самому.
Он с трудом забрался в машину и сорвался с места, не глядя по сторонам. Бежать!!! Все выше и выше в горы, все ближе к убежищу. Не помня себя, он мчался по серпантину все дальше от чудовищного зрелища, наконец, добрался до своей скалы. Уже не мог дышать! Он задыхался! Если он потеряет сознание, ему уже не поможет никто. Кровь приливала к голове, его разрывало на части – какая-то странная кессонная болезнь без погружения. Он терял сознание. Еще немного! Нужно держаться! Вот прошел ворота, уже руками оперся о стену дома, оставалось пройти внутрь! С трудом ввел код, заполз в шлюз… Упал… Все!..
Дальше он не помнил ничего. Не помнил, как прошел деактивацию, как его костюм полоскало струями раствора, только после этого сектор дверей повернулся, и он ввалился внутрь. Потом долго приходил в себя – наконец, сорвал с головы шлем и, вздохнув свободно, лежал так, ничего не соображая. Сердце бешено колотилось, как после нечеловеческого бега без воздуха и воды, без дороги. Свобода! Он жив! Кошмар оставался позади. Вряд ли когда-нибудь еще он захочет выйти в тот страшный мир, в тесную нору, где нечем было дышать.