Хакан посмотрел в их сторону. Мериам заметила, как недовольно нахмурились его брови и сузились глаза. В этот момент в столовую зашел совсем юный мальчик.
– Зеки, – пробормотал Фейиз.
Мериам взяла Адама за руку, ощутив в груди волнение. Она узнала в мальчике старшего сына Фейиза. Зеки не было еще двенадцати лет, но он уже был строен и красив. Когда он вырастет, то, несомненно, будет с легкостью разбивать женские сердца. Скрытная поспешность, с которой он шел сюда, давала надежду на то, что судьба его сложится иначе, чем у его предков.
Мальчик подошел к отцу и вынул свернутый лист бумаги, но Фейиз велел передать его Хакану.
Зеки повиновался. Хакан окинул взглядом столовую. Мериам понимала, что неожиданный приход мальчика привлек к ним всеобщее внимание, но с этим уже ничего нельзя было поделать.
– Ну? – спросил сгоравший от нетерпения Адам.
Хакан развернул бумагу, быстро пробежал по ней взглядом и хмыкнул.
Затем поднял глаза, в кои-то веки посмотрев прямо на Мериам.
– Надо идти.
– Сейчас? – быстро спросил Фейиз. – Уже час как стемнело.
Мериам улыбнулась.
– У нас целая ночь, чтобы добраться до Первого Лагеря… Отличный получится старт.
Прежде чем встать из-за стола, Мериам допила за их будущую победу последние капли красного блаженства. Они с Адамом окажутся в пещере первыми.
И первыми увидят то, что ждет их внутри.
Фейиз вел микроавтобус со сваленным в багажник снаряжением по спящим улочкам Догубаязита. Адам улыбался всю дорогу, светясь такой легкомысленной жизнерадостностью, какую он не проявлял с детства. Освещаемые светом звезд, они ехали по плохо асфальтированным дорогам к крошечной деревушке под названием Эли. В этом месте дорога закончилась, и они въехали на стоянку, расположенную у подножия горы.
В Турции Адам чувствовал себя в относительной безопасности, но все же присутствие всего в нескольких километрах границы с Ираном слегка напрягало. Даже небо в том направлении казалось нагруженным какой-то смутной угрозой. С одной стороны, глупо думать, будто целая нация испытывает к нему такую личную неприязнь, что нашлет облако злобы при первой возможности. Но с другой – пересеки он случайно границу, и его немедленно схватят и засунут в тюрьму. Дурацкие переживания – он не собирался въезжать в Иран, но подобные мысли начинают крутиться в голове против воли.
Путь до Первого Лагеря – скорее пешая прогулка, чем полноценное восхождение. Они вылезли из микроавтобуса, проверили в последний раз снаряжение и надели на плечи рюкзаки. Адам натянул шерстяную шапку, завязал под подбородком тесемки и вздрогнул, привыкая к холодному ночному воздуху.