– Мистер Холцер, – заговорил наблюдатель, – среди участников проекта появились определенные проблемы, на которые я хотел бы обратить ваше внимание.
Зейбекчи окончил какую-то частную школу в Стамбуле, где преподавали английские учителя, и это было ясно по специфическому акценту и знакомству с ораторским искусством. Но, в отличие от своего старшего коллеги, мистера Авчи, Зейбекчи никогда не проявлял высокомерия. Он просто честно выполнял свою работу.
– Продолжайте, – сказал Адам и посмотрел на Фейиза, размышляя, почему тот пришел вместе с Зейбекчи. Проводники были курдами, а курды традиционно не дружили с турецкими правительственными чиновниками.
– Я знаю, что вы хорошо осведомлены относительно определенного слуха, распространившегося среди рабочих, который касается содержимого одного особого ящика…
– Какая деликатная формулировка, – ответил Адам. – Лучше называйте его гробом, если хотите. Все знают, что внутри лежит труп.
Зейбекчи сглотнул.
– В пещере много трупов, мистер Холцер. И много костей. Вам известно, что тот – совсем другой, и его присутствие заставляет персонал нервничать. Какое-то время вы отказывались принимать их беспокойство, называли его суеверием, но что вы станете делать, если люди начнут покидать проект?
– Покидать? Они что, откажутся работать из-за пятитысячелетнего трупа?
– Похоже на то, – подтвердил Фейиз.
Адам встретился взглядом с Зейбекчи. В сознании мелькнул образ из далекого детства – высокие часы с маятником, стоявшие в гостиной в доме его бабушки. Даже теперь воспоминание о страхе, который он испытывал все детство, заставило его вздрогнуть.
Он понимал власть суеверия и силу ужаса, который может быть вызван простым, казалось бы, предметом. В свои двадцать девять лет он еще помнил, как затаивал дыхание, когда бабушка рассказывала ему историю о диббуке, вселившемся в ее отца, и о том небольшом ритуале, который произвела ее мать, чтобы с последним выдохом старика злой дух был пойман и помещен внутрь тех самых часов.
«Если бы мы позволили диббуку уйти вместе с моим отцом, – рассказывала бабушка, – то его душа никогда бы не обрела покоя».
Адам видел по ее глазам, что она верит в это безоговорочно и что вера эта полностью ее поглотила. Все это вместе – как вера бабушки, так и ее страх – произвело огромное впечатление на мальчика, которому в ту зиму исполнилось семь лет.
А потом бабушка научила его заводить часы. Она объяснила, где лежит ключ и как часто необходимо взводить пружину. Но если часы остановятся, говорила она, то диббук вырвется на свободу.