Вадим тоже поспешно поднялся, подошел к жене, обнял за плечи, желая успокоить.
– Я пытаюсь сказать вам… – Голос профессора Ковачевич дрогнул. – Простите, но… Вам не удастся вытащить сына оттуда. Быть может, ваш мальчик каким-то чудом сумеет вырваться, случайно найдет возможность выхода, как мы однажды нашли возможность входа. Но помочь ему ни вы, ни я не в силах.
– Неужели нет никакого способа? Совсем никого? – проговорила Елена, все еще отказываясь верить.
Теана Ковачевич опустила голову и тихо ответила:
– Никто из живущих на Земле не знает, что происходит в Пространственной Зоне после закрытия Портала. Те, кто знают – увы! – не могут ничего рассказать. Не было человека, который вернулся бы обратно и поведал об этом. – Она вздохнула. – Будь у Алекса с собой проектор и проекция места, куда он мог бы выйти, возможно, что-то да получилось бы. Но я в этом не уверена, просто могу предположить.
– Какая разница – так это или нет, – безжизненным голосом сказал Вадим. – Ведь у нашего сына все равно нет с собой ни того, ни другого.
Глава восьмая. Первый Обитатель
Первый Обитатель встретился Алексу через три сна. Именно так – снами – он вынужден был теперь измерять время, чтобы хоть как-то ориентироваться. Быть запертым в Пространственной Зоне, не имея ни малейшего представления, как из нее выбраться, – само по себе жуткое дело. Но, как оказалось, из колеи здорово выбивало еще и отсутствие возможности определять себя, осознавать течение времени.
Он нередко думал о том, что слишком многое воспринимается людьми как данность. Живешь день за днем, и даже не подозреваешь о том, как важно, например, временно́е ориентирование. Люди встают по утрам, идут по делам, спешат на встречи, завтракают и обедают, а потом ложатся спать – и все это в свое, особое время. Они привязаны к привычному распорядку, их жизнь подчинена течению времени, и когда случается по какой-то причине выбиться из ритма, это здорово сбивает, пугает.
Алекс быстро обнаружил, что часы в Пространственной Зоне не работают. До того, как время пребывания в Зоне не окончилось, все было в порядке. Часы тикали, послушно отсчитывали секунды и минуты. Но после того, как Портал закрылся, часы умерли. Стрелки замерли на двадцати ноль-ноль.
… В припадке отчаяния, который случился с ним в ювелирной лавке, Алекс сорвал бесполезные часы с запястья, швырнул в одну из витрин. Стекло осыпалось сверкающим дождем, и это доставило ему острое болезненное наслаждение. Поддавшись ему, Алекс переколотил все витрины, метался по магазинчику, вытаскивал кольца и ожерелья, бросал их на пол, топтал, опрокидывал шкафы.