– Ха!
Выдыхаю, прыгаю вперед и с двух метров падаю на широкую спину ногайца. От удара степняк теряет равновесие и валится лицом вниз. А я, не давая ему опомниться, подсовываю правую руку с кинжалом под подбородок врага и с натугой тяну клинок на себя. В снег льется алая кровь, которая моментально пропитывает собой все вокруг. Ногаец в корчах, еще пытается подняться, силен человечище, много в нем жизненных сил. Однако, дернувшись несколько раз, он вскоре затихает.
Вроде бы все. Я встаю и вижу, что кочевье под нашим полным контролем. Ногайские воины, кто не сбежал, все порублены, овцы и косяки лошадей подгоняются ближе, женщины и дети плачут, а волы с повозками и кибитками стоят на месте.
Нормально. Можно начинать сбор добычи. Но как только мы стали собирать хабар, нарисовалась неожиданная проблема. На дальнем кургане появились всадники, сотни три воинов. Кто такие непонятно, и мы снова приготовились к бою. Однако все обошлось. Дядька Петр вместе со своими казаками выехал вперед, о чем-то переговорил с предводителем неизвестного войска и вскоре вернулся назад.
– Кто такие? – вопросительно кивнув в сторону уходящих всадников, спросил я Петра Афанасьевича.
– Измаил-мурза, уорк хашимийцев, одного из черкесских племен. Тоже хотел это кочевье взять. Но мы его опередили, он осознал, что ему здесь делать нечего и теперь возвращается к себе в аул.
– Понятно.
В общем-то, на этом, как таковой, боевой выход был окончен. Мы собрали не очень большую добычу, и взяли почти всех лошадей, которых набралось четыре сотни голов. Кубанцы забрали себе овечьи отары, больше сотни выживших членов рода Тукай, кибитки, повозки, имущество и волов. Все было проделано быстро и смысла оставаться на берегу Куго-Еи не было. Поэтому вскоре моя ватага двинулась на север, а воины Петра повернули на северо-запад.
– До встречи! – попрощался со мной дядька, когда наши отряды стали расходиться.
– Бывай, Петр Афанасьевич! Жду в гости! – подняв вверх раскрытую правую ладонь, крикнул я. И, ударив стременами по бокам провинившегося сегодня Будина, помчался догонять своих казаков.
Войско Донское. Черкасск. 23.02.1712.
Алена подошла со спины. Двигалась она очень тихо и, наверное, думала, что для меня совершенно незаметно. Наивная женщина, я ее еще полминуты назад почувствовал, как только она на первую скрипучую ступеньку лестницы наступила, которая ведет на второй этаж. В дополнение к этому жену выдавал легкий и приятный цветочно-травяной запах, которым была пропитана вся ее одежда.
Не оборачиваясь, я спросил жену: