– А с интендантами как управился?
– Ваше Величество, Алексей Петрович, я в прошлом генеральный войсковой писарь, так что все уловки тыловых крыс и воров не понаслышке знаю. Где-то пригрозил, на кого-то надавил, а других, особо наглых, в Преображенский приказ отправил.
– Дважды молодец, генерал. Все правильно сделал. Полком я доволен, а посему приказываю, – император повернулся к своему секретарю капитану Филиппову. – Пиши Андрей. Каждому рядовому по чарке вина и рублю. Ротным офицерам по двадцать рублей, батальонным по пятидесяти, а генерал-майору Суворову пятьсот.
– Благодарю, государь.
Иван Григорьевич снял треуголку и поклонился, а император указал на сурового мужчину лет тридцати с косым шрамом через всю правую щеку, который был вместе с ним на плацу, но до сих пор не проронил ни слова.
– Вы знакомы?
– Да, – ответил генерал, – я знаю капитана Федорова, и буду рад продолжить знакомство с таким достойным и храбрым офицером, который очень хорошо показал себя в арьергардных боях на Смоленском тракте. Капитан должен стать офицером моего полка?
– Нет, Иван Григорьевич, хотя он будет носить форму коломенцев. Капитан Федоров начальник личного императорского отряда, который занимается выполнением моих особых распоряжений.
– Я слышал об этом подразделении, которое уже успело перепугать всех воров и мздоимцев в государстве.
– Тогда ты должен понимать, что ими многие будут интересоваться и, порой, за помощью станут обращаться к тебе. Понимаешь, к чему я веду?
– Да, Ваше Величество, понимаю. И каждого, кто обратится ко мне за информацией о людях капитана Федорова, я прикажу хватать и отправлять в Преображенское.
– Нет, их не хватать надо, а принимать от них подношения и сообщать об интересе капитану, который, так же как и твой полк, будет постоянно находиться рядом со мной, в Коломенском.
– Уяснил.
– Вот и хорошо. Ступай к своим солдатам, Иван Григорьевич, и начинай заселяться в новые казармы, которые сразу за дворцом построены. На обустройство тебе два дня, а после этого сменишь семеновцев и возьмешь на себя всю охранную службу.
– Слушаюсь!
Четким строевым шагом генерал-майор направился к полку, а император, дождавшись, пока Суворов удалится, обратился к Федорову и Филиппову:
– Что скажете, капитаны? Как вам новый полк?
– Хорошие воины, – ответил секретарь.
– Ветераны, – Федоров, тоже был немногословен, и одним словом сказал все, что хотел.
– Ну, что же, в таком случае возвращаемся во дворец, дел сегодня еще много.
Император направился к старому Коломенскому дворцу, в котором он обосновался на постоянной основе вместе со своей, пока еще только любовницей, Ефросиньей Фроловой. Но, пройдя вдоль куч булыжников, государь увидел неприглядную картину. В большой мелкой луже лежал оборванный пожилой мужчина, который был сильно избит, а над ним возвышался крепкий курчавый молодец в сюртуке и с кнутом в руке.