Поворачиваюсь к нему и начинаю рассматривать его, благо мои глаза уже привыкли к темноте: сильная линия подбородка с намеком на щетину, полные губы, римский нос, темные брови, и эта беглая прядка, которая все время норовит накрыть ему один глаз. В другой жизни Бен и я кое-что значили бы вместе, в этом я уверена. Но в этой жизни все слишком запутано. Я не могу втягивать его в свою драму, заражать его своей печалью. Все равно он отдалится от меня, так же как Скотт. Рано или поздно побежит от меня, как от чумы, и тогда я и его потеряю. И его, и работу в «Центре Моретти», и пойду с разбитым сердцем искать себе место в каком-нибудь паршивом сетевом магазине типа «Всё для сада»… Нет уж, пусть лучше все остается, как было раньше.
Босс шевелится. Я быстро отворачиваюсь и закрываю глаза.
– Тесс? Ты не спишь?
Потягиваюсь и снова открываю глаза. Бен поворачивается ко мне всем телом и лежит, опираясь на локоть. А потом опускает голову, чтобы поцеловать меня, и я чувствую, что недавний огонь внутри меня начинает разгораться снова. Но мне же нельзя, напоминаю я себе. И отодвигаюсь от него.
– Мне… Я лучше пойду, – заикаюсь я пискливым голосом. – Который сейчас час?
– Кому какая разница? – Рука босса ныряет под одеяло и замирает на моем бедре, и тут я понимаю, что я голая.
– Извини, Бен, – говорю, после чего отодвигаюсь от него еще дальше, выскальзываю из постели и оглядываюсь в поисках одежды. – Мне правда надо домой. Мне ведь с утра на работу, если ты не забыл. – Я пытаюсь говорить шутливо, но мой голос даже мне самой кажется каким-то истеричным.
– Тесс, что случилось? Вернись в кровать. Останься здесь, и тогда утром ты будешь сразу на работе.
– Не могу, честно. Мне надо домой. – И где же тот шутливый тон, которого я пообещала себе придерживаться? Почему я говорю так, словно хочу убежать от Бена на край света, хотя на самом деле ничего подобного?
Босс садится, пока я неуклюже натягиваю на себя джинсы и джемпер, комкаю в руках лифчик и трусики.
– Я что-то… не так сделал? – спрашивает он. – Ты не хотела?..
– Ох, нет, Бен, нет. Ночь была просто прекрасной, – говорю я. – Более чем прекрасной.
– Так останься.
– Не могу. Я вообще ничего больше не могу, только… это. Мы не можем быть вместе, и все такое. То есть я, конечно, даже не намекаю, что ты хочешь, чтобы мы были вместе. Просто хочу сказать, что сегодня все было чудесно, но давай не будем усложнять. Я ведь на тебя работаю, ты помнишь?
– Никакого усложнения здесь нет, – возражает босс. – Я же говорил тебе, ты мне нравишься. И это не изменилось.