Споласкиваю пустую миску, надеваю куртку, шапку, перчатки, хватаю сумку и телефон. До чего же жалко, что из моего дома нельзя выйти другим путем! Но я живу в доме-террасе – это один длинный дом, составленный из целого ряда мелких, боковые стены у них общие, а задние двери выходят в садики, также разделенные кустами и заборами высотой футов двадцать. Через такой не перелезешь. Ну можно, конечно, если очень постараться, но для всякого, кто не владеет техникой прыжка с шестом, выход остается один – через парадную дверь.
Собираюсь с духом. Напоминаю себе, что они ничем не могут мне навредить, поскольку не имеют права до меня дотронуться. Так что надо просто не обращать на них внимания – и всё. Идти, не поднимая головы, по своим делам. Ни на какие вопросы не отвечать и не плакать. Все просто и ясно. Тогда отчего же у меня так предательски дрожат ноги и сводит живот?
Ладно, хватит раздумывать, иди уже.
Я наклоняю голову и открываю входную дверь. В ту же секунду в темноте утра вспыхивает свет и раздаются частые щелчки фотоаппаратов. Журналисты столпились у моей калитки, прилипли к забору, окликают меня с тротуара. Забрасывают меня провокационными вопросами, на которые я, против воли, не могу не обращать внимания. Мимо проносится машина, водитель несколько раз жмет на сигнал. Кому адресовано это гудение, мне или репортерам, я не знаю.
Робко прохожу по дорожке и открываю калитку.
– Вы поговорите с нами, Тесса? Скажите нам, почему вы его взяли?
Сразу за калиткой мне надо повернуть налево, но они стоят у меня на пути. Я хочу обойти их и схожу с тротуара на проезжую часть, но они идут за мной следом. Значит, вежливость тут не поможет и надо действовать силой. Врезаюсь плечом в двух молодых парней в джинсах и парках. Те начинают ухмыляться, будто я только что предложила им новую веселую игру. Точно так же я прокладываю себе путь через всю толпу и убыстряю шаг.
– Посмотрите в объектив, Тесса! Дайте нам сделать хорошее фото!
Но я упорно не поднимаю головы. И продолжаю переставлять ноги: одна, вторая, одна, вторая. Главное, не думать о соседях и о том, что они подумают. И не забывать дышать. Не показывать им, как мне страшно.
– Откуда этот мальчик?
– Вы его похитили?
Их вопросы заставляют меня вспомнить милую мордашку Гарри, и я чувствую, как непрошеная слезинка выкатывается из глаза мне на щеку. Но я ее не вытираю – не хочу, чтобы они заметили, что довели меня до слез. К тому же сейчас я скорее зла, чем расстроена. Хочется крикнуть, чтобы они оставили меня в покое, но им это, вероятно, понравится, так что я молча продолжаю идти вперед. Навстречу попадаются пешеходы, я от них уворачиваюсь – то-то они, должно быть, дивятся, что это здесь происходит. А может быть, и нет, может, они видели новости и узнаю́т меня в лицо.