— Я это сделаю в благодарность за твои услуги, — ответила Оберона. — Это все?
— Нет, у меня два вопроса, — ответил Владислав, — я заметил, что ты растешь, с каждым годом ты становишься крупнее и крупнее, с чем это связанно? И почему твои перья или твоя шерсть на животе меняют цвет? — уже давно заметил он, но решился спросить только сейчас.
Оберона хмыкнула.
— Все дело в ликантропии, пока тебе рано знать обо мне правду. До встречи! — Она не могла ему рассказать, что по человеческим меркам ей идет десятый год. Растет она — растут и ее звериные обличия.
Перед тем как проинформировать семейство Бетельгейзе о состоявшейся встрече с собакой, Абигор решил, не горя желанием, навестить своего зятя. Оливьер удивился такому столь редкому гостю в своем доме, но еще больше удивилась Мавис. Она радостно встретила отца, обняв его за шею. Абигор холодно поцеловал дочь в щеку, даже не поинтересовавшись ее жизнью, затем слегка оттолкнул от себя. Мавис прекрасно понимала настроение своего отца и догадывалась, что если он сюда явился, то только вынужденно, по какому-то очень важному делу к ее мужу.
Абигор попросил Оливьера пойти в более тихое место, где им никто не помешает говорить. Они прошли в кабинет Оливьера. Там Абигор заговорил о собаке, его интересовали подробности встречи с ней Владислава. В ответ он получил все туже самую выдуманную историю, которая с каждым разом не меняясь и не дополняясь звучала убедительнее и убедительнее. Абигор посчитал, что между Владиславом и собакой после кровавого события той ночи вполне возможно связь могла прерваться. Также Оливьер рассказал о том, что оставила после себя собака, сбегая с плена и насколько она, по его мнению, опасность. Когда Оливьер заговорил о том, что собака, возможно, принимает другие облики зверей, более сильные и устрашающие, Абигор рассмеялся. Он сделал все возможное, чтобы переубедить зятя в его предположениях, скрыть от него истину его слов. И это ему удалось, Оливьер засомневался в своих домыслах, и не только из-за отрицательных слов Абигора, а потому что об этом ему безустанно твердят все самые острые умы империи, например, Ваалберит написал в своем ответе на его письмо: «Нет в нашей империи ни единого существа обладающего столь могущественной ликантропией…», а Деймос сказал следующее: «Чушь! Ни один лоа не способен предоставит таких сил, только разве в ущерб себе. Давая нам силы духи оставляют немного себе, чтобы питаться нашей энергией и продлевать свое существование. Договор на такую ликантропию несомненно убьет лоа. И даже если нашелся такой лоа, договор заключился и лоа погиб, тогда от кого получать силу демону? Всем нам известно, со смертью лоа договор разрывается! Это вообще бессмыслица какая-то…». Разговор продлился не долго, Абигор уехал довольным, хотя не нашел в этом доме ответов на два главных своих вопроса: кем может быть собака? Демон ли вообще она?