Душа дрогнула, от горящего взгляда мурашки стылой волной побежали по спине. Из его глаз на меня смотрела бездна. Тот самый безумно вращающийся черный колодец, падение в который в бреду я не мог остановить.
— Назовись, — равнодушно произнес мужчина. — Имя? Звание? Должность?
— Рокше, — произнёс кто-то моим ртом. — Стажер. Навигатор.
— Кому служишь, стажер?
Меня внезапно тряхнуло ознобом, а ладони и лицо обожгло, словно по коже резануло льдистой крупой.
— Вам какое дело? — огрызнулся я, обхватив ладонями озябшие плечи.
Брови Алашавара дрогнули, удивленно поднялись вверх. Долгую секунду он молча меня разглядывал, потом вздохнул:
— Не хочешь, стало быть, по-хорошему…
Испугаться я не успел — гул прибоя и стрекотание насекомых смолкли, как отрезало. Поблёкли все краски, вокруг словно сгустился серый туман. Яркое утро исчезло, словно его и не было. Время застыло.
«Где я? Что я?» — мысли бились испуганными птицами в тесной клетке. Тела я не чувствовал. Алашавар возник рядом мгновенно, словно телепортировался из кресла через всю комнату, и меня будто окунули в жидкий азот. Вернулась телесность, но жгучий мороз сковывал всё тело, втыкая ледяные иглы по ходу нервов. Под пристальным взглядом чёрных глаз я чувствовал себя нагим и прозрачным. Он просвечивал меня, замечая и предугадывая всякую мысль, тень намерения ещё до того, как я осознавал их. Казалось, что дышу, что сердце бьётся лишь потому, что этот человек пока дозволяет.
— Кому служишь, стажер? — Алашавар говорил негромко, но слова отдавались во мне грохотом лавины.
— Арвиду Эль-Эмрана, вольному торговцу.
— Вот как, — слегка шевельнув бровями, после короткой паузы произнес Алашавар. И продолжил: — Как ты познакомился с Арвидом? При каких обстоятельствах? Говори!
Я отчаянно сопротивлялся, пытаясь хотя бы прикусить язык или хоть о чём-то умолчать — но тщетно. Так и не сумев ничего утаить, я рассказал все, как есть — с самого момента вызова к Холере. Неспособный молчать, выложил про реакцию на мою рыжину, сомнения Арвида, крах собственных планов, заключение договора, дорогу… про встречу с Фори и пикировку в кабинете Госье. Давясь невыплаканными слезами, выталкивая слова через перехваченное спазмом горло и мучительно желая умереть на месте, подробно рассказывал о том, что натворил в порту… И про синий сияющий камень — тоже.
Кричал я? Шептал? Бился в истерике? Повествовал безэмоционально и ровно? Ни в чем я не мог поручиться, только в том, что чувствовал себя рыбой, пойманной на крючок.
А Алашавар не перебивал. Он внимательно слушал и, странное дело, пронзительный взгляд постепенно смягчался. От того, что он не буравит меня глазами, становилось немного легче, но все равно болела душа — словно снова рвались во мне нити необыкновенной синевы. Слезы катились, обжигая щеки.