— У меня трудная жизнь, — рассказывала Тыгрена. — Сколько зим она тянется! Постоянно сердце хочет кричать от боли. Сколько раз я хотела зарезать себя…
Вошли Лось и Айе.
— Вот это не дело. Там люди собрались, а вы уединились, — сказал Лось.
— Никита Сергеевич, и здесь важное дело, — сказал Андрей, с улыбкой глядя на Айе. — Тут свадьбой пахнет.
— Замечательно! Люблю гулять на свадьбах. Это Тыгрена? Здравствуй, Тыгрена. — Лось с веселой улыбкой подал руку Тыгрене, она испуганно протянула ему свою.
Лось говорил с ней мягко, ласково, а Айе, наблюдая за ними, испытывал сладчайшие минуты в своей жизни. Ноги его задрожали от переполнившей сердце радости, и Айе сел на пол в своем новом костюме.
Лось смеялся, шутил. Таким Тыгрена еще никогда его не видела, она думала, что этот человек, носивший бороду, не умеет смеяться.
— Ну что же? Женитьбенную бумагу будем делать, — сказал Лось и, увидев Айе, сидящего на полу около двери, широко развел руками. — Дружище! Что же ты сидишь так? В Москве, что ли, научился?
— Я забылся, — смущенно проговорил Айе.
Пришли Ярак и Ваамчо.
— А где же Мэри? — спросил Лось.
— Она теперь всю ночь будет угощать приезжих. Очень ей это нравится, — сказал Ваамчо.
— Ну, добре. Садись, Ваамчо.
Но Ваамчо чувствовал себя стесненно. Он думал, что Айе и Ярак перестали быть его товарищами, они были в русских одеждах.
— Раздевайся, Ваамчо. Будешь моим гостем, — предложил Андрей.
Смущаясь, Ваамчо тихо сказал:
— Учитель дал мне рубашку, а я второпях забыл ее надеть.
— Ах, вон что! Ну, пойдем сюда.
Они зашли в комнату Айе, и вскоре Ваамчо вернулся в рубашке и пиджаке.
Увидев его в этом наряде, Тыгрена звонко рассмеялась.
Прибывшие на праздник гости бродят по новостройке толпами. Они все разглядывают с любопытством. Сколько здесь дерева! Из каждой дощечки можно сделать весло, каждая щепочка — большая ценность в этой безлесной стране.
Внимание гостей привлекают два огромных дома, которые так неожиданно выросли здесь. Прибрежная полоса извечно была вотчиной несметных стай уток: белокрылых, вилохвостых, серебристых. Бойкие кулички спокойно бегали здесь по намывному песку.
В стороне от моря пролетают другие дачники: лебеди, белые и голубые гуси, рогатые жаворонки, пуночки, подорожники. Тихие, спокойные места!
И вот этот берег завален бревнами, досками и разными строительными материалами.
С тех пор как ушли корабли, ежедневно эти тихие места оглашаются стуком топоров, визжанием пил, говором советских людей. Необычно стало на этом берегу.
Доктор Петр Петрович стоит в толпе охотников и, показывая бумажную мишень Осоавиахима, тыча пальцем в нарисованные круги, с возбуждением говорит на общедоступном языке.