А вот и сумка — лежит себе под охапкой сена. Женя наклонилась — и чуть не упала от неожиданности, так загрохотали конские копыта по металлической стенке денника. Да это Балтимор неистовствует!
— Ты что, сдурел? — прикрикнула она строго и погрозила оскаленной морде, приткнувшейся к сетке.
С конем что-то неладно. С чего это он выкатывает налитые кровью глаза и хватает желтыми зубами сетку? И морда в пене… Не взбесился ли? А какую пыль копытищами поднял! Так и садит ногами — не дай бог сейчас оказаться позади него.
— Балтимор, Балтик, — сладким голосом запела Женя, пытаясь успокоить коня. — Чего ты так разоряешься?
Странно, что никто не идет на шум. Хотя в манеже ничего не слышно, а «каптерка» далеко. А уборщики, о которых говорила Алиса? Их и в помине нет.
— Балт, Балтик! — Женя вытащила из сумки яблоко. — Хочешь?
Бросила яблоко на пол и слегка нажала сверху подошвой, чтобы разломилось. Коням трудно жевать твердое и круглое, это она усвоила со вчерашнего дня. Лотку достанется половина. А второй, может быть, удастся утихомирить Балтимора?
Женя опасливо протянула к сетке руку с расплющенным яблоком. Балтимор перестал ржать и раздул ноздри.
— Ах, молодец! — обрадовалась Женя — и замерла, услышав слабый стон, долетевший из денника.
Подскочила к дверце.
— О господи!..
В углу, на полу, под самой стенкой скорчилась человеческая фигура. Синяя рубашка, бриджи… Климов!
Лежит, прикрывая голову рукой. Неужели Балтимор достал-таки копытом?
— Климов! — крикнула Женя и рванула дверцу денника. Та почему-то не открывалась. Ох, да это ведь щеколда упала!
Женя с усилием подняла ее, и дверца сразу распахнулась. Балтимор ринулся к выходу. Да и черт с ним, пусть бежит. Через забор не перескочит, а устанет, так успокоится. Не то наверняка забьет бесчувственного Климова до смерти, да и Жене перепадет. Беспомощность жертвы, говорят, пьянит не только хищников, а Балтимор далеко не овечка.
Женя отскочила под защиту дверцы и, подхватив валявшуюся на полу метлу, выставила ее вперед, будто вилы. Довольно хилое оружие!
К счастью, дуэль не состоялась: Балтимор вымахнул из денника и поскакал по длинному коридору конюшни, задрав хвост и дико мотая головой.
Женя вбежала в стойло, приподняла обмякшее тело. Да, без сознания, но вполне жив. И даже приходит в себя.
— Климов, да Климов же! — От волнения Женя забыла имя собственного клиента. — Вы можете встать? Очнитесь!
Климов с трудом приподнял веки.
— От…кройте… — слабо шевельнулись губы. — Выпустите…
— Все уже открыто! Вставайте скорее! Надо выйти из денника!
Она сама не понимала, почему так спешит. Наоборот, теперь, когда ошалелый конь удрал, в деннике было совершенно безопасно. И если запереться, то Балтимор, вздумай он, к примеру, вернуться, уже не зайдет. А тем временем можно и помощи подождать.