Сталин ждал его за столиком в кафе «Bonbon de Varsovie». С момента их последней встречи он почти не изменился, разве что стал как-то покрепче, что ли. В скромном, но вполне приличном костюме он выглядел вполне респектабельно. Оставив верхнюю одежду у швейцара, Стас присел за столик.
— Ну, что, цепной пёс самодержавия, без работы остался?
Сосо сказал это без улыбки, только в прищуренных глазах запрыгали весёлые искорки.
— Дразнись, дразнись, — усмехнулся опер. — Посмотрим, как тебя будут называть лет через двадцать.
— Если доживу, узнаю. Как там наш Шота поживает?
— А я знаю?!
Стас взял с принесённого официантом блюда бисквит с кремом и, в задумчивости отхватив половину, отхлебнул кофе.
— Я дома-то уже не помню, когда был, — пожаловался он. — А там, ну, доходы исправно поступают, значит, нормально работает.
— Вот реквизируем мы твоё производство, что тогда запоёшь, эксплуататор?
Стас хмыкнул.
— Лучше подумай сначала, как власть будете брать. Сейчас, как раз, самая кутерьма и начнётся. Ситуация в эти весёлые времена будет, в точности, как свальный грех не поймёшь, кто кого, и все шевелятся.
И стал разглядывать за окном серую улицу со спешащими прохожими. В этот год не видно неспешно прогуливающихся по тротуарам людей. Приличная публика всё больше сидела по домам, пережидая «смутное время». Взамен на улицы выплеснулась серо-бурая масса борцов за различные свободы, которых красоты городских пейзажей совершенно не волновали. «Бунтари» торопились с одного собрания на другое, где вели яростные споры и диспуты.
Сталин достал из кармана трубку, не спеша, набил её табаком, раскурил и, выпустив облачко душистого дыма, хитро посмотрел на Сизова.
— А что скажет господин оракул?
— Знаешь, — честно сказал Стас. — Я не знаю, как было на самом деле. Потому что все историки пишут по-разному. Кто пишет, что вы мирно к власти пришли, а кто клянётся, что резали всех подряд. У вас там сейчас дебаты кипят про вооружённое восстание, правильно?
Сосо метнул острый взгляд.
— Это из твоей истории или оперативная информация?
— Угу. Так я тебе и сказал. Мне интереснее, что ты сам думаешь?
Сталин посерьёзнел.
— Понимаешь, не верю я, что эти господа смогут сделать что-то новое. Болтуны. Как можно ждать от таких нововведений? Нет, нельзя. Их главной задачей было избавиться от царя. Они от него избавились. Станут ли они делать что-то для рабочих и крестьян? Нет, я так не думаю. Будут много обещать, но всё забалтывать. А долго ли люди будут весь этот бардак терпеть? Я думаю, что долго не станут они терпеть. А что в таких случаях происходит?