Столыпин понимающе кивнул и покинул прихожую. В этот момент в дверь замолотили чем-то тяжёлым, видимо, ногами и прикладами винтовок. Мужчины быстро рассредоточились по прихожей, заняв позиции для стрельбы. И вовремя. Дверь с треском распахнулась и внутрь ворвались несколько человек. Впереди бежал матрос с маузером, за ним, выставив вперёд штыки, вломились несколько солдат. Навстречу им скупо затявкали выстрелы и ноздри защекотал резкий запах пороха. Уцелевшие проворно выскочили наружу, уходя с линии огня. На полу осталось трое убитых — матрос и два солдата. Запах пороха смешался с вонью давно не мытых тел, застарелых портянок и тяжёлым запахом свежей крови.
— А ну, выходи! — послышался охрипший голос одного из нападавших. — Лучше сам выходи! Считаю до трёх, а потом бомбу кидаю. Раз.
Внезапно снаружи хлёстко ударило несколько выстрелов, послышались крики боли, отборные маты и наступала настороженная тишина, нарушаемая только каким-то невнятным поскуливанием. Осаждённые продолжали держать дверь под прицелом, пытаясь понять — что там происходит.
— Эй! — послышался с улицы голос с едва заметным акцентом. — Станислав! Ты живой там?
— А что хотел? — крикнул замерший за тяжёлым платяным шкафом Потапов.
Корнилов, занявший простенок напротив Стаса, не отвлекаясь на разговоры, спокойно взял дверь на прицел.
— Что хотел, что хотел, — ворчливо ответил голос. — Слушай, я разве не сказал? Мне Станислав нужен.
— Я Станислав, — отозвался Стас из своего укрытия.
Позиция, конечно, не ахти, но от пуль оберегала.
— А ты кто?
— А я Камо, Симон Аршакович Тер-Петросян. Коба говорил, ты про меня слышал.
— Слышал. Входи медленно, с поднятыми руками.
— А ты его в лицо знаешь? — тихонько спросил Исаев, выбравший себе довольно комфортное место на скамеечке возле ног Стаса.
— Фото помню.
— Как скажешь, дорогой, — в голосе собеседника явно читалась насмешка.
Секунду спустя в дверном проёме появилась крепкая фигура, держащая руки над головой. Человек неторопливо вошёл внутрь и остановился посередине прихожей.
— Слушай, мне долго так стоять?
Это, действительно, был он, легендарный Камо! Стас без опаски вышел из своего укрытия, как бы, показывая остальным, что опасность миновала.
— Опусти руки, дорогой. Очень вовремя ты пришёл, понимаешь.
— Я тоже так думаю, — улыбнулся тот и крепко пожал руку. — Я мимо шёл. Смотрю, в дом к тебе лезут, стреляют. Дай, думаю, помогу хорошему человеку.
Взгляд Камо прошёлся по прихожей, ни на ком не задерживаясь, но «чуйка» подсказывала оперу, что ни один из присутствующих не был обделён вниманием его цепких глаз. Хорош зверь! Такому на клык попасть — раз плюнуть.