— Что мне там делать-то прикажете, домишко-то мой, поди, прогнил без догляду! И работы нынче не найти! Да, и муторно на душе чегой-то. Вы уж, Станислав Юрьевич, меня с барыней отпустите, чай, в заграницах-то ей тоже горничная нужна. Да, и за сынком вашим где-нито приглядеть, а то наймёте там невесть кого, а с чужой-то и спроса нет!
«Вот же, нюх у неё на неприятности! — восхитился Стас. — Нутром чует, что чёрные времена наступают, а насчёт чужих в доме она, кстати, права.»
— Оно, и вправду, зачем со стороны брать, когда своя есть? — хмыкнул он. — Давай, собирай вещи, Клавдия Ферапонтовна, тоже поедешь!
Жена благодарно улыбнулась, а обрадованная Клава подхватила подол и умчалась собирать свой сундучок, пока не передумали.
Мелькнул красным фонарём хвост последнего вагона, и перрон быстро опустел. Начальник станции, сняв фуражку, вытер вспотевшую лысину и скрылся в здании вокзала. Вдали гугукнул паровоз. Постукивая молоточком, прошёл вдоль рельсов путевой обходчик. Шалый ветер, подхватив сорванную афишу, закрутил её и унёс в сторону водокачки. На душе стало тоскливо.
Он привычно оглянулся. Финн Вилле Маттинен, одетый, словно средней руки приказчик, делал вид, что смотрит на отчаянно тузивших друг друга возле опрокинутой урны беспризорников. Его напарника Арама не было видно, у того был редкостный дар теряться с глаз. Хотя, нет, вот он, прилепился к стене возле торговки пирожками и лениво жуёт, со скучающим видом обводя перрон цепкими глазами. Профи!
Теперь, после нападения на квартиру, он постоянно находился под охраной. Обоих преторианцев навязал ему Сосо, а подбирала их, судя по всему, Инга.
— Слушай, — безнадёжно сказал он Сталину, понимая, что, на сей раз, отвертеться ему не дадут. — Ну, ты же знаешь «наших друзей». Если решили до меня добраться, будут посылать «мокрушников» одного за другим.
Но тот только хитро переглянулся с Камо, сидевшем сбоку, у стола.
— Ничего дорогой, потерпишь! Тебя же не под конвоем вести будут! — пыхнул тот облачком дыма.
А Инга, до сей поры участия в разговоре не принимавшая, подняла голову от машинки.
— Если Вилле тебя прохлопает, он сам пойдёт и повесится на суку осины.
Судя по тому, как торопливо кивнул здоровяк финн, слова девушки были не пустой угрозой.
— И за Арама не беспокойся, дорогой, — сверкнул улыбкой Камо, и подмигнул своему протеже. — Я бы ему свою жизнь доверил без колебаний.
— Как знаете, — безразлично пожал плечами Стас..
Так, и ходил он с тех пор под охраной этого «интернационала». Благо, что лишних хлопот они ему, и впрямь, не доставляли. Глаза никому не мозолили, за спиной не сопели, но ситуацию контролировали умело. Не далее, как сутки назад, в вечерних сумерках на «буржуйскую морду» попробовал «наехать» пьяный матрос, преисполненный «революционной бдительности». Стас, увернувшись от первого удара, с весёлым изумлением увидел, как глаза матросика стали бессмысленными и, икнув, он мешком стал заваливаться на булыжную мостовую. Правда, упасть ему финн не дал. Подхватив забияку за ворот бушлата, он исчез со своей добычей в ближайшей подворотне.