4) Танковые части используются мелкими подразделениями, а иногда даже по одному танку, что приводит к распылению сил, потере связи выделенных танков со своей бригадой и невозможности материального обеспечения их в бою, причем пехотные командиры, решая узкие задачи своей части, используют эти мелкие группы танков в лобовых атаках, лишая их маневра, чем увеличивают потери боевых машин и личного состава.
5) Общевойсковые начальники плохо заботятся о техническом состоянии подчиненных им танковых частей -- производят частые переброски на большие расстояния своим ходом, самоустраняются от вопросов эвакуации аварийной материальной части с поля боя, ставят боевые задачи, не сообразуясь с количеством времени пребывания танков в бою без предупредительного ремонта, что в свою очередь увеличивает и без того большие потери в танках."
То есть приказ перечислял наиболее распространенные ошибки, сводил их в один список, чтобы сами командиры отслеживали свои действия и могли бы вовремя их подкорректировать. В этом был его однозначный плюс. Ну и заодно приказ вводил положение о необходимости разбирательств при неправильном использовании танков, что тоже важно - меньше возможностей спустить дело на тормозах. У нас-то эти положения были закреплены с самого начала, а формирование танко-пехотных подразделений, потом частей и соединений - изначально устраняло ситуации, когда танки остаются без пехоты - собственно, танки были таким же инструментом ведения боя, что и пехота, и оба этих средства были в руках одного командира, и он же отвечал за их бережное использование. Конечно, решение о такой организации подразделений у нас исходило из того, что первые два года нам придется лишь отбиваться да по мере сил перемалывать немецкие части. Это решение было исключительно и чисто моим, и первые полгода я его продавливал и защищал как мог - мои соратники все еще рассчитывали разбить врага могучим ударом на его территории, поэтому они ратовали за скорейшее создание крупных механизированных соединений по довоенным лекалам. К нашему же счастью, в эти самые первые полгода у нас просто не было столько техники, чтобы создавать такие соединения - техника расходилась по танко-пехотным ротам, затем - батальонам, и участвовала в отражении атак либо операциях с ограниченными целями - уничтожить немецкую роту, захватит узел дорог - глубина фронтовых операций редко когда составляла более десяти километров, а как правило не превышала двух-трех, край - пяти. И лишь когда нам удавалось случайно выйти на простор, в открытые тылы - тут уж я ратовал за максимально глубокое проникновение в захваченную фашистами территорию. Такое двуличие несколько путало моих соратников, но вместе с тем не позволяло им объединиться и переть на меня слитным фронтом, заставляя создавать эти самые танковые корпуса и даже армии - ведь глубокие операции проводились и без создание таких соединений - факт ? Факт. Ну а к весне сорок второго до нас дошли подтвержденные сведения, что и в РККА уже нет крупных танковых соединений - лишь танковые батальоны, максимум - бригады до сотни танков, и тема затихла сама собой - "Ну раз и теоретики отказались ...". Дело было, конечно, не в теории, а в нехватке танков. Впрочем, как мы, так и остальной Союз днями и ночами работали над этим вопросом - и не только на производстве, но и в части ремонта.