Бред. Я глядел в очередной раз на эту мазню и не понимал. Кровь и сотни тысяч убитых никак не вязались с этими рисунками.
– Ты скоро? – послышался голос Ангелины.
Я кивнул и пошёл прочь от нашей стоянки.
Уже привычный лес, пахнущий свежестью и первобытной дикостью, расступался перед нами, тихо поскрипывая деревьями, шелестя кронами и переливаясь песнями невидимых птах. Голоса людей оставались позади, пробиваясь через растительность и рассыпаясь на осколки далёким эхом. Под ногами негромко шуршала палая хвоя, а вдалеке долбился дятел, уподобившись то ли радисту с морзянкой, то ли строителю с отбойным молотком, то ли автоматчику. Из-под ног иногда выскакивали вспугнутые насекомые. Трещали сороки, надрывались переливами своих песен птички-невелички. Едва заметно шевелились заросли шиповника и поляны папоротников. Кое-где кроны пропускали в свой полог лучи света, тогда они вырисовывали на земле и траве скачущие кляксы, похожие на лесных духов.
Я машинально поглядел на чёрно-белую трясогузку, что быстрыми движениями перескакивала с места на место. У птицы свои заботы и на людей ей наплевать. К месту вспомнились слова деда Семёна о деревьях и живущих в них предках, и я постучал по ближайшему стволу, шершавому и тёплому.
– Пращуры, оберегите меня, – тихо пошептал я.
На костяшках пальцев остались чешуйки коры и липкая смола, которые я неспешно обтёр об камуфляж.
– Чу-чур меня, – повторил за мной Володя, тоже стукнув пару раз по дереву.
Потом послышалось сопение, заставившее на ходу обернуться. Первый Клык остановился и несколько раз втянул в себя воздух, принюхиваясь к тому месту, куда я стучал. Казалось, он задерёт лапу и пометит ствол, но нет, волкудлак двинулся дальше, тихо рыкнув. Следуя его команде, Долгая Лапа свернул в сторону, начав идти чуть ли на четвереньках. Как говорилось, пошёл нижним чутьём, как легавый пёс. Человеческий череп, болтающийся на шнурках, дико смотрелся на разгрузке, надетой поверх бронежилета.
– Истоптано всё, – произнёс Клык. – След сложно искать.
– Кем истоптано? – спросил я, понимая, что это глупый вопрос.
И так ясно, что выродками орды.
– Там дорога старая, асфальтом пахнет, – продолжил волк, – и людьми.
– Странно, за столько времени всё должно было выветриться, – произнёс я, достав из-за пазухи свёрнутый во много раз лист распечатанной карты.
В условиях борьбы с ордой старый дедовский способ ориентирования на местности всегда предпочтительнее, чем электронные вещицы.
– Асфальт очень долго пахнет, – прорычал волк, – а люди пахнут свежие. И пахнет кровью. Много крови.