На следующий день состоялся еще один разговор с Клангом.
— Мы попытались еще раз расспросить американцев об этом, но никаких комментариев от них не получили, — сообщил он мне.
А во мне закипела ярость.
— Ну и черт с ними! Не хочу больше с ними работать. Да и с вами тоже… Пошли вы все куда подальше! Кто еще мог его сдать, если не тот мой парень? — заорал я в телефон.
На следующий день я ужинал в полупустом зале ресторана «Ти Джи Ай Фрайдиз» на северо-западе Англии, когда двое мужчин уселись позади меня. Я почувствовал смутную тревогу. По их акценту я понял, что один был британцем, а другой — американцем. Британец все время вертелся. На меня он не смотрел — это было бы уж слишком демонстративно, — а уставился на пару, сидевшую за столиком перед ними.
— Что вы высматриваете? — рявкнул я. — Вы американец? — обратился я ко второму. — Из ЦРУ или еще откуда? Так вот, я ваших ребят выведу на чистую воду. Расскажу СМИ обо всем, что вы с вашим правительством вытворяете. За этой операцией стоял я, а ваше правительство просто кинуло меня.
Монолог был не самый красноречивый, но зато очень искренний и эмоциональный. Что возымело желаемый эффект. Маска была сорвана.
— Если вы хоть словом обмолвитесь, заработаете кучу неприятностей, — предупредил меня американец.
Оба поднялись и вышли. Семейство за соседним столом уставилось на меня как на инопланетянина.
На следующий день мне позвонил Кланг, мой датский куратор.
— Что ты там наговорил в ресторане? — спросил он.
— Как ты об этом узнал?
— Об этом мне сообщили в местном полицейском участке, — пояснил Кланг.
Ложь, подумал я.
— Послушай, сейчас о тебе ни британцы, ни американцы и слышать не хотят, — продолжал Кланг.
Их желание совпадало с моим.
Но датчане стремились добиться своего рода примирения, не в последнюю очередь из-за моей угрозы придать операцию огласке. Они попросили меня прибыть на встречу в Данию для прояснения ситуации. Без особой охоты я согласился.
Странно было вновь оказаться в холле отеля «Мариенлист» в Хельсингёре. Именно здесь наша группа планировала важные и ответственные операции. Но на этот раз, видимо, предстояло разобраться, кто перед кем и в чем виноват. Это было 7 октября 2011 года — через неделю после гибели Авлаки.
Датские кураторы организовали все вместе с американцами и предупредили меня, что мне предстоит разговор с агентом по имени Майкл. Джед, как мне сказали позже, хотя я этому и не поверил, срочно выехал из Копенгагена. Встреча с Майклом должна была состояться в одном из летних домиков отеля. Со мной явно хотели встретиться подальше от посторонних глаз.