Датская, британская и американская разведки ответили на мое раскрытие общественности предсказуемым молчанием. Датская разведка попыталась замести следы, распустив свою подставную компанию «Мола Консалт», после того как я им сказал, что планирую раскрыть себя[269].
Якоб Шарф — глава датской разведки — ограничился заявлением в тщательно подобранных выражениях.
«По соображениям оперативной работы датская разведка не может и никогда не будет публично подтверждать, пользовалась ли датская разведка услугами тех или иных конкретных лиц в качестве осведомителей датской разведки… Вместе с тем датская разведка не участвует и не поддерживает операции, целью которых является убийство гражданских лиц. Поэтому датская разведка не оказывала поддержки военной операции, приведшей к убийству аль-Авлаки в Йемене»[270].
Отрицание им участия в «военной операции» было казуистической формулировкой. Датчан обвиняли не в том, что они запускали с беспилотников ракеты, убившие Авлаки, а в том, что один из их агентов его выслеживал. И не ради расспросов о здоровье.
Разоблачения подтолкнули датских парламентариев потребовать ужесточения надзора за разведкой. В январе 2013 года с некоторыми из них я встретился. Одновременно Министерство юстиции Дании объявило о создании наблюдательного совета для надзора за датским разведывательным агентством. Министр юстиции Мортен Бёдсков, близкий друг Якоба Шарфа, сказал, что новый совет будет «надежным балансом для обеспечения эффективной разведывательной деятельности и полноты верховенства закона»[271].
В марте 2013 года меня основательно поддержал Йорген Бонниксен[272], предшественник Шарфа на посту главы датской разведки Ханс. Он заявил датскому телевидению, что дополнительные доказательства подтверждают использование датской разведслужбой моих услуг для розыска за границей террористов в рамках содействия американской операции по их устранению. «Сегодня у меня нет оснований сомневаться в их участии», — сказал он.
Истеблишмент сомкнул ряды. Две ведущие партии Дании заблокировали парламентский запрос. И возможно, отнюдь неслучайно, поскольку на датскую разведку я работал в период пребывания у власти обеих[273]. Казалось, они надеялись, что история в итоге забудется. Некоторое время я тоже так считал. Прозрачностью своих демократических институтов датчане гордятся, но при этом, как я давно понял, чрезмерно — почти самонадеянно — доверяют государству.
За время сотрудничества с датской разведкой я убедился, что в ней есть компетентные, достойные люди, но слишком много других, негодных к настоящей разведывательной работе. Много бывших полицейских, почти всю жизнь прослуживших в отделах по борьбе с проституцией или распространением наркотиков. Специфика внешней разведки и понимание терроризма были им недоступны. А кое-кто считал агентство синекурой, а меня — источником дохода или дорогих поездок.