Столица нашей Родины встретила меня моросящим дождиком и утренним туманом, из-за которого прибытие нашего рейса задержали на час с лишним.
За долгое время перелёта мне удалось спокойно осмыслить и разложить по полочкам свои впечатления от поездки в США.
Радость от фантастически удачного участия в спортивных соревнованиях немного притухла после не слишком удачного выступления на музыкальном фестивале. Впрочем, мы сами виноваты. Решили показать новые песни и ошиблись. Публика новинки приняла холодно и отозвалась только на ту песню, которая была уже ей знакома, и которую мы сыграли последней.
Будем знать на будущее, что на таких мероприятиях надо исполнять только проверенные песни, легко узнаваемые слушателями.
Впрочем, в нашей ошибке не последнюю роль сыграли и сами американцы. Они привыкли к другой музыке. Популярным американским песням присущ определённый минимализм, выраженный в частом повторе кратких музыкальных фраз-паттернов. Для США такие традиции закономерны. Мышлению американцев более свойственно всеприемлющее стремление к единству, несопоставимое с аналитическим мышлением европейцев, воспринимающих жизнь из конфликтных составляющих. Короче, проще нам надо было музыку сочинять и совсем не стоило размахиваться во всю ширь русской души ради американского фестиваля.
— Ты опять по делам умчишься или со всеми на базу поедешь? — Семёныч, привыкший к моим метаниям по столице, задаёт свой вопрос чисто символически.
На мою тощую наплечную сумку он уже внимания не обращает. Привык, что я с собой много не таскаю. У них с куратором по большому чемодану в багаже, и только я один налегке.
— Дела, Семёныч, дела. Но к шести вечера буду на базе, как штык, — с лёгкостью перекладываю я все заботы на могучие плечи тренера, обещая ему прибыть к банкету и прочим награждениям, назначенным на сегодняшний вечер.
О паре встреч в Москве я уже договорился, позвонив из США по обычному уличному телефону-автомату. Так-то шок. У нас для международного разговора нужно идти на специальный переговорный пункт и заранее заказывать переговоры, заодно демонстрируя паспорт, а тут бросил двадцатипятицентовик и позвонил. Чудеса, да и только. Отмахиваясь от предложений "бомбил", выстроившихся шеренгой по дороге к выходу из аэропорта, усматриваю дедка, стоящего в стороне и с тоской провожающего глазами очередного пассажира, ухваченного таксистами.
— Отец, до города не подбросишь? Точнее даже, до пригорода, — спрашиваю я у него.
— А что ты с этими не поехал? — отвечает дед, вильнув глазами на "бомбил".