— Далеко, отсюда не разобрать. Бэргэн, готовь дрон, надо глянуть, кому там припекло.
— Аппарат, между прочим, предпоследний. И тоже денег стоит!
Сам якут уже считал бы следующий прыжок. То, что британский керриер разворотили выпущенные его руками торпеды, здорово выбило комендора из колеи.
— Бэргэн, «Есть сбросить дрон!» я не услышал, потому что ты тихо говорил, или у меня со слухом проблемы?
— Как скажешь, начальник, Бэргэн уже за пультом, однако.
— Рад, что мы оба в порядке.
«Мэйдэй» транслировал старый убитый транспорт, который если и был когда-то красоткой, то очень, очень давно. Посудина уже наверняка потеряла счёт годам не то, что с момента постройки, с последнего ремонта. За это время вдоль раздутых бортов пролетели сотни световых лет и добрый десяток календарных. Как такая развалина оказалась на орбите бродячей (не входящей в звёздную систему) планеты, можно было только гадать. Но не хотелось. Проще было расспросить экипаж, старательно подававший признаки жизни всеми доступными способами.
— Говорит исследовательское судно «Тюлень», капитан и владелец Аркадий Лобачевский. Какого рода помощь вам требуется?
— Рад слышать вас, капитан. Говорит Якоб Ван Хеемсвик, шкипер этой старой лохани. У нас накрылись прыжковые накопители. Совсем. Но подыхать в одиночку эта дрянь не хотела, поэтому прихватила на тот свет ещё и тепличный модуль. Нам оставалось только молить Бога о помощи, но не очень долго, месяца полтора. Так что теперь мы точно знаем, как выглядит божья милость — она чертовски похожа на ваш корабль.
Для межзвёздного транспорта нелетучий голландец был невелик — тысяч на пять тонн массы покоя. И удалиться на таком убитом корыте от основных транспортных коридоров могли либо полные отморозки, либо особи, стремящиеся смыться от смертельной опасности. Поэтому на переговоры Аркадий двинулся в сопровождении Семёна Плетнёва. А Семён нёс на себе полный комплект снаряжения тяжёлого имперского штурмовика.
На входе в шлюз Семён придержал командира за петлю страховочного фала, помогая погасить скорость и уменьшая нагрузку, приходящуюся на хрупкий скелет Лобачевского при контакте с полом.
— Нда… — протянул Плетнёв, когда за ними закрылась дверь шлюза. — И с этой стороны ничуть не лучше.
Встречал их угрюмый молчаливый мужик, затянутый даже не в скафандр, в грязный рабочий комбинезон. Поздоровался, нечленораздельно представился и пригласил следовать за собой. На ногах проводник держался нетвёрдо.
Оглядывая переборки кольцевого коридора «Красавицы» десантник пару раз ковырнул их перчаткой, сбивая на пол ржавчину целыми пластами. Шаги спасателей грохотали в пустом коридоре гулко и раскатисто — со всех сторон их окружал голый металл, шли, будто в пустой железной бочке.