Этот подслушанный невзначай странный разговор никак не шел у Вари из головы. Кто же это был? Голоса говорившего Варя не узнала, а голоса женщины она почти не слышала, только плач. И еще она никак не могла сообразить, окно какого помещения находилось под козырьком запасного выхода.
В половине восьмого она выключила приборы, сняла халат, закрыла лабораторию и быстро сбежала по пустой и гулкой лестнице на первый этаж. Прежде чем пойти в вестибюль, она свернула по коридору к двери черного хода. Еще не доходя до нее, Варя уже все поняла.
Справа от запасного выхода находилась бухгалтерия.
«Кретинка!» — обругала себя Варя. Как же она сразу не сообразила? И ведь, главное, была же здесь сегодня, у Иды, проходила мимо двери черного хода… Проклятая рассеянность и топографический кретинизм!
Так выходит, что женщина, которая плакала здесь сегодня, не может быть никем, кроме Иды. Она сейчас в бухгалтерии одна, все остальные бухгалтерши в отпусках.
Теперь понятно, кто был ее собеседником. Конечно, Сливков. Он же собирался утром «разобраться» с Идой, вот и пришел разбираться! И лексикончик знакомый — «дура»… «безмозглая»…
Только вот о чем он говорил? «Ликвидируют… закопают живьем… всех подставила…»
Ида вляпалась в какую-то темную историю… Сливков ее втянул во что-то гнусное! Вот почему у нее сегодня было такое ужасное лицо, вот почему она накинулась на Варю. Она всегда срывала на Варе свое плохое настроение…
Варе опять стало не по себе. Странное происшествие становилось жутковатой реальностью и было теперь связано с ее лучшей подругой…
Варя нерешительно тронула дверь бухгалтерии, потом подергала за ручку. Дверь, конечно, была заперта. Она еще немного потопталась там, хмуря брови и покусывая нижнюю губу, но никаких конструктивных идей в голову не пришло. Вынув телефон, она набрала номер Иды. Недоступна… Да и бесполезно звонить, ничего Ида ей не скажет. Пошлет подальше…
Ладно, сейчас нужно идти домой, где ее ждет голодный и невыгулянный Персик. А все это непонятное и страшноватое пока отложим.
«Я подумаю об этом завтра», — сказала она себе, как Скарлетт О’Хара. И для верности добавила русский вариант: «Утро вечера мудренее».
В маршрутке было пусто, и Варя спокойно заняла свое любимое место — второе справа у окна. Автобус быстро покатил по загородному шоссе, в открытые окна задувал теплый ветер, пахнувший пылью и подвядшей травой. Только сейчас Варя почувствовала, как устала за этот сумасшедший день. Она закрыла глаза и почти задремала, а когда очнулась, автобус уже катил по городу.
Народу в автобусе прибавлялось, и Варя оказалась плотно прижатой к стенке плюхнувшимся рядом потным толстяком. Чтобы не дышать запахом пива и лука, Варя отвернулась и стала неотрывно смотреть в окно.