Леонидия казалась слишком серьезной, так что я постарался сдержать рвущийся наружу смешок.
— Это чудовище обитает в самых труднодоступных и гиблых местах, — продолжила девушка. — Куда люди, в общем-то, не суются. Поэтому, о нем мало известно. Кроме одного — свинорыла нельзя убить. Ни мечом, ни стрелой… Ни магией…
— Брехня… Не бывает бессмертных существ. Тем более, хищников. Иначе они бы расплодились по всей планете и давно искоренили все живое.
Леонидия пожала плечиками.
— Я не все слова поняла… но, каждый, кто считал иначе и хотел доказать собственную правоту — из болот не возвращался. Никто и никогда… За все время, сколько могут припомнить самые древние старухи. Кроме Элизии…
— Ладно, об этом позже… Почему свинорыл, могу догадаться. А золото? С какого боку к нему имеет отношение?
— Это помет чудовища…
Обалдеть! Неожиданная трактовка легенды о золотой антилопе или о бедняге Мидасе, превратившим в золото даже собственную дочь. Здешние былинщики в изобретательности переплюнули всех предыдущих.
— Ты хочешь сказать, что ммм… свинорыл, как бы это помягче… гадит золотом?
— Вроде того… — абсолютно серьезно подтвердила амазонка.
— Ну, тогда не зря удачу называют синей птицей, — я с благодарностью посмотрел на орланчика. — Это мы удачно зашли. Осталось только две задачи решить. Найти логово чудовища. Уверен, главный туалет у него не слишком далеко от жилища. И… подумать, как доставить добычу в замок. Золото, к сожалению, чертовски тяжелое.
— Эй-эй… — помахала перед глазами ладошкой Леонидия. — Ты еще кое-что опустил из виду. Свинорыла нельзя убить!
— Почему? Прекрасно помню. Ни мечом, ни стрелой… А еще чем-то прикончить его пробовали? Сжечь? Утопить?
Амазонка задумалась. Вот только ответить не успела. Сперва послышалось хлюпанье, словно в озере плескалась крупная рыба, а потом и ветки затрещали. Весь этот шум приближался медленно, со скоростью асфальтового катка. И такой же неумолимостью.
— Думаешь, это оно?
Девушка не ответила. Ну правильно, тоже спросил. Небось, не среди шумного бала находимся. Чужие здесь точно не ходят.
На всякий случай мы отступили на единственный клочок суши. Как бы то ни было — и сражаться, и умирать приятнее, стоя на земле, нежели утопая по щиколотки в вонючей жиже. Даже, если та скрывает в себе несметные сокровища.
Треск стал громче… Уже даже было заметно, как подрагивают верхушки деревья. Те самые, которые казались мертвыми… Что указывало на немалый рост и вес чудовища. Хлюпанье сменилось противным и вязким чавканьем. Словно трясина тоже возмущалась вторжению и не хотела отпускать добычу.