Джейк взял руку Элизы и крепко стиснул ее.
— Элиза, мне так жаль. Неужели доктора ничего не могли сделать?
— Не знаю. Мне было двенадцать лет, и я очень плохо себя чувствовала. Хорошо, что я вообще осталась жива. Но, к сожалению, ни мне, ни моим родителям никто не сказал, какой вред это нанесло моим детородным органам. На маточных трубах образовались шрамы. Я ничего об этом не знала, пока не попыталась завести ребенка и не поняла, что не могу забеременеть. Только тогда мне сказали, что разрыв аппендикса и заражение крови часто заканчиваются бесплодием.
— Я просто не знаю, что сказать, — нахмурился Джейк.
— А что ты можешь сказать? Даже не пытайся. Теперь ты знаешь, почему я не люблю говорить на эту тему.
— Ты сказала, твой бывший муж хотел детей? Так вы из-за этого расстались?
— Отчасти да. Ему было уже за тридцать, и он действительно хотел детей. Своих собственных детей. О том, чтобы взять приемных, даже речи не шло. Я тоже хотела детей, хотя не сразу, а когда-нибудь потом. Мне и в голову не приходило, что я не смогу иметь ребенка. Я всегда считала, что со временем стану матерью. А когда-нибудь и бабушкой. И даже прабабушкой. Мне будет этого не хватать.
— Элиза, прости меня, — снова сказал Джейк. Она не могла признаться ему — да и вообще никому — в подспудном ощущении собственной несостоятельности как женщины. Элиза долго оплакивала утрату своей мечты о материнстве, которая умерла, когда доктора поставили ее перед лицом правды: что она бесплодна.
— Обследование делается не раньше чем через год неудачных попыток забеременеть, — сказала она. — Какое-то время уходит на саму процедуру. Мой бывший муж не мог с этим смириться. К тому времени, когда все выяснилось, он уже решил, что потратил на меня достаточно много времени.
Джейк разразился отборными ругательствами в адрес ее бывшего. Элиза не пыталась его останавливать.
— Тогда он уже показал себя настолько властным, что я начала его бояться и была бы рада отделаться от него. И вместе с тем, его реакция во много раз ухудшила мое состояние. Он обзывал меня «пустоцветом». В этом слове есть что-то архаичное, тебе не кажется?
— Я бы назвал это по-другому. Жестокость — вот как это называется.
— Да, думаю, ты прав. — Всего лишь одно проявление его жестокости из длинного списка.
— Где ты познакомилась с этим подонком — со своим бывшим мужем — и как ты могла не разглядеть, что он собой представляет на самом деле? В Сети?
— На работе. Он был моим боссом.
— И ты вышла замуж за босса.
— Классика жанра, — согласилась она. — Но то, что делало Крейга хорошим руководителем, делало его ужасным мужем. Все. Я больше не хочу терять ни секунды на разговоры о нем. Он в прошлом и навсегда останется там. Я перешла в другую компанию, затем мы с Энди и Джеммой основали фирму «Королевы вечеринок».