Товарищи уполномоченные приехали на рассвете. Честно говоря, их никогда бы не взяли на такое ответственное дело, но сегодня ночью именно они были дежурные КРО ОГПУ по городу Москве. И именно туда пришла странная телефонограмма об убитом ящере. Конечно, они были не одни, они заехали за очень опытным товарищем, настолько опытным, что молодые контрразведчики даже должности его не знали. И видели всего несколько раз. Всё что им нужно было знать, так это то, что товарища зовут Ян Карлович Эгунд. А ещё с ним приехали четыре рядовых сотрудника на грузовике.
Товарищ Эгунд выходя из машины, огляделся вокруг, и был удручён увиденной неказистостью: частный сектор, гнилые дома, убогие заборы, нищета и нужники на улице.
— Товарищ, Буханкин, обойдите окрестные дома, приглядитесь, может, поговорите с кем ни будь, кто что видел, кто что слышал сегодня ночью, или в другое время. А вон, кажется, и та женщина, что нам звонила. Тыжных, за мной, товарищи, а вы по периметру дома, оглядите всё, — говорил Ян Карлович с характерным акцентом.
Он подошёл к Ракель Самуиловне, и протянув ей руку, сказал:
— Меня зовут товарищ Эгунд.
Уставшая, несвежая, после такой-то ночи женщина всё равно была прекрасна, она пожала руку товарища Эгунда и сказала:
— Ракель Незабудка.
— Незабудка? — насторожился товарищ Эгунд, он как раз совсем недавно изучал кое какие списки, он помнил это имя. — Незабудка, Незабудка, — серые его глаза чуть сузились, — так вы, по-моему, из эсеров.
— Я член ВКПб с шестнадцатого года, у меня дома партбилет лежит, — сказал Ракель Самуиловна, — но в партии эсеров я была.
— А когда и где видели Бориса Савинкова в последний раз?
— В ноябре тринадцатого года в Стокгольме, ещё до каторги и ссылки. Сейчас я член ГубСовета Читы.
— Угу, угу, — внимательно слушал её товарищ Ян Карлович, — а здесь как оказались?
— Познакомилась с товарищем Пильтусом в ресторане, он пригласил меня сюда.
— И приехали вы, значит, с ним сюда…
— Да. На квартиру к нему нельзя было.
— И товарищ Пильтус оказался… Не товарищем Пильтусом.
— Да, именно.
— И тут вы его…
— И тут я его…
— И чем же вы его?
— Этим, — Ракель Самуиловна показала «Браунинг».
— Угу, угу, — задумчиво говорил Ян Карлович. И продолжил, — а как он вас сюда уговорил ехать, в такое-то место, чем заманил?
— Ну, во-первых, у него был автомобиль, а вокруг было темно, — Ракель Самуиловна замолчал, но потом решила не врать, ведь всё равно узнают и сказала, — и потом он предложил мне три червонца.
Стоявший рядом и слушавший их разговор молодой товарищ Тыжных чуточку обалдел и молчаливо вознегодовал, услышав это: «Да как такое может быть! Товарищ член ВКПб с шестнадцатого года, член ГубСовета Читы и вдруг на квартиру, да в таком нэпманском виде, ночью, да ещё за деньги». У него лицо потемнело, и даже фуражка задвигалась сама на голове. Он готов был уже даже и сказать, что-нибудь, что нарушило бы субординацию, но сдержался. Хотя и с трудом.