Для меня особый смысл имеют два города, связанные с жизнью и судьбой Сергея Дягилева, – Пермь и Флоренция. В Перми Дягилев родился, в Венеции он умер и похоронен на кладбище Сан-Микеле, расположенном на острове близ Венеции. Когда я бываю в этих городах, я пытаюсь найти следы Сергея Павловича. Иосиф Бродский, который теперь похоронен недалеко от Дягилева, написал стихотворение о венецианском кладбище:
Так смолкают оркестры. Город сродни попытке
воздуха удержать ноту от тишины
и дворцы спят, как сдвинутые пюпитры,
плохо освещены.
Только фальцет звезды меж телеграфных линий —
Там, где глубоким сном спит «гражданин Перми».
Но вода аплодирует, и набережная – как иней.
осевший на до-ре-ми.
Флоренция и Пермь – совершенно непохожие друг на друга города. Флоренция – фантастический город, город-призрак, город-сказка, который живет своими отражениями в воде бесчисленных каналов. Пермь, скорее всего, – индустриальный город, расположенный в центре России. Волей случая она стала музыкальным городом. Во время войны здесь нашел убежище Ленинградский оперный театр. После войны театр вернулся в Ленинград, но многие музыканты остались в Перми. Поэтому сегодня в этом городе существуют прекрасная опера и балетная школа. Ежегодно здесь проходит международный музыкальный фестиваль, в котором принимают участие лучшие оркестры и балетные труппы со всего мира. В рамках этого фестиваля в доме-музее Дягилева вот уже десять лет проводятся «Дягилевские чтения». Многие доклады, представленные на эти чтения, опубликованы в серии сборников «С. П. Дягилев и современная культура». Среди них есть и мои статьи.
Но вернемся к началу карьеры Дягилева. Дар Дягилева-антрепренера, новатора и организатора проявился еще задолго до того, как он стал организатором «Русских сезонов» в Европе и Америке. Если Александр Бенуа был признанным теоретиком и историком «Мира искусства», то Дягилев в этой среде был человеком дела: организатором выставок, коллекционером, антрепренером. Эта принадлежность Дягилева к разряду «людей действия», противостоящих «людям созерцания», впервые была отмечена Зинаидой Гиппиус и прочно утвердилась в качестве его имиджа.
Впрочем, начинал Сергей Дягилев именно как художественный критик, т. е. как «человек созерцания». Для этого у него были все данные: острое перо, незаурядный художественный вкус, художественная интуиция, знание русского и европейского искусства. Все эти способности далеко не сразу сформировались у провинциального юноши, который после окончания пермской гимназии приехал в 1890 г. поступать в Петербургский университет. Здесь он встречается с друзьями своего двоюродного брата Дмитрия Философова, с будущими участниками «Мира искусства». Но, как вспоминает Бенуа, Сергей Дягилев был из всех них наименее подготовленным в области пластических искусств и долгое время его терпели только как «двоюродного брата Димы». Но, очевидно, общение со своими более образованными в художественном отношении приятелями давало свои плоды. Совершенно неожиданно для всех окружающих он становится вдруг коллекционером картин и мебели. В 1895 г. он едет за границу для ознакомления с новостями в области искусства, и в том же году в газете «Новости» он публикует несколько своих критических заметок, которые редактирует Бенуа.