* * *
Чемодан распахнул на полу свою темно-синюю пасть, в которую я, все еще выряженная в темно-синее длинное платье, со всей возможной скоростью запихивала вещи, успевшие за месяц разлететься по чужой квартире. Ноющая боль в ноге существенно замедляла перемещения и сильно нервировала. Руки дрожали, во рту пересохло, а голова, казалось, превратилась в чугун. Но останавливаться я не собиралась.
Хотелось сбежать из этого места до прихода человека, который перевернул мой маленький мирок с ног на голову.
Та эмоциональная вспышка в ресторане оказалась мгновенно затушена все той же китайской делегацией во главе с Алексеем. От одного вида этого человека меня бросало в дрожь и, видя такую реакцию, «супруг» отправил меня домой, а сам был вынужден остаться.
И это дало мне маленькую передышку.
Внезапность предложения сбивала с толку, заставляла сердце судорожно трепетать в груди от страха и неизвестности. Поездка в такси подействовала отрезвляюще.
Он предложил мне остаться. В качестве кого? Любовницы? Поиграет в чувства с наивной дурочкой и бросит? Ведь такие, как он, никогда не свяжут себя серьезными отношениями с такой, как я. Хотя у меня вообще не было уверенности в том, что этот человек способен на какие-либо отношения. Каждый день я наблюдала одну и ту же картину. Он уходил на работу на двенадцать часов, работал дома, работал по телефону за рулем… Как робот. Его жизнь — работа.
Пальцы упрямо распихивали по карманам чемодана косметику а к горлу подкатывал комок.
Нет. Мне разрешили уйти, значит нужно воспользоваться этим предложением. Выкинуть из головы эти полтора месяца жизни, про которые теперь будет напоминать лишь перелом. Пока не поздно сбежать в родной город, туда, где мне самое место. Сбежать от него. Сбежать от той части себя, которая желает остаться. Остаться с сильным, но в то же время заботливым, чутким человеком, которым Александр был сегодня и в те короткие встречи по вечерам в течение последнего месяца.
В тот день мы остались наедине впервые с момента аварии. Ехали в напряженном молчании в сторону реабилитационного центра, где я собиралась наконец-то встретиться с бабушкой. Мое сознание периодически отключалось из-за ноющей боли. С момента перелома прошло всего полторы недели, и обезболивающие отменили. Но в том, что творилось с лодыжкой, я не признавалась. Внутри жил страх, что поездка в центр отменится.
Спустя десять минут движения автомобиль плотно застрял в пробке, а я впала в состояние полусна. Мозг периодически включался, но тело вновь и вновь требовало покоя.