— Наотрез отказалась. Никому не верит.
— Это же хорошо, — сказал Хатагов, — никому не верит, а нам поверит.
— Ты с ней говорил? — снова задал вопрос Федоров.
— Нет, к ней теперь не подступишься. За ней следят даже дома. Она чувствует это и опасается провокации. Перестала верить всем, даже подругам.
— Но тебе-то она верит? — спросил Хатагов.
— Она очень хорошо меня знает.
— Ну, вот и поговори с ней, — оживился Хатагов, — может, нам она поверит.
— Теперь-то, я думаю, поверит, — ответил Похлебаев. — Я ей расскажу о нашей встрече.
Они сидели на выдававшихся из земли корнях могучего дуба, обсудили здесь до мельчайших деталей свои планы, их варианты, явки, связных — все, что требовалось для успеха. Они вели свое совещание так, как совсем еще недавно, в иных условиях проводили партийные собрания, на которых ставились конкретные вопросы, намечались сроки, утверждались исполнители. Они словно чувствовали себя здесь, в белорусском лесу, неотъемлемой частицей великой партии, которая организует и руководит небывалой в истории битвой света против тьмы.
Круглая луна давно уже выплыла на середину неба, и бледный свет, сочившийся сквозь густые ветви деревьев, рассеивался по лесу, словно легкая серебристая дымка.
Когда Федоров, подводивший итог встрече, сказал: «Ну что ж, друзья, теперь можно и по коням», — послышался какой-то шорох, будто к ним подкрадывался лесной зверь. Прислушались, но схватиться за оружие не успели. Из кустарника выскочила Альма и в мгновение ока очутилась возле Похлебаева, положив свою продолговатую морду ему на колени. У всех сразу же вырвался легкий вздох изумления.
— Эта гостья лично ко мне, — сказал с тревогой в голосе Похлебаев, беря из пасти Альмы перчатку. Затем он нагнулся к собаке и вынул из ошейника свернутый в трубочку листок.
— Сидеть тихо! Тсс! — шепнул он Альме.
Три головы, прикрытые пиджаком Хатагова, склонились над листком, по которому пробежал свет карманного фонарика. Похлебаев читал:
«Два грузовика с эсэсовцами свернули с магистрали на грейдер. В кузове первого — станковый пулемет».
— Вот те клюква! — вырвалось у Федорова.
— Ловушка! — спокойно произнес Хатагов. — Пронюхали, сволочи!
— Где Сергей? — спросил Федоров. — Скорей к лошадям!..
— Там наверняка засада, — сказал Хатагов. — Сергей проверит. Вам, Мария и Николай, уходить в чащу и прямиком на Дубовляны.
— Мы вас догоним! — бросил Федоров, прислушиваясь к шорохам леса.
Раздался свист — сигнал боевой тревоги. Его подал Плешков. Подбежал Сергей и, переводя дыхание, обратился к Федорову:
— На поляне эсэсы… нас окружают.