Жена Травкина Люба, с Колькой на коленях, и Вовка сидели в первом ряду.
Отзвучал последний аккорд. Директор раскланялся под аплодисменты и ушел со сцены. Его место занял конферансье.
— А сейчас, товарищи! Вне программы! Вне регламента! — объявил «остроумным» голосом конферансье. — С кратким научным сообщением выступит всем нам, к сожалению, известный Аркадий Борисович Шереметьев — зубной врач!
В зале загоготали.
Аркадий Борисович, бледный и строгий, вышел на авансцену.
— Товарищи! — начал он тихим взволнованным голосом, переждав шум. — В нашем районе, в нашем городе Верхние Ямки живет необыкновенный человек… Товарищ Травкин, подойдите, пожалуйста, сюда! — доктор повернулся к хору и поманил Ивана Сергеевича пальцем.
— Зачем? — спросил Иван Сергеевич, не трогаясь с места.
В зале опять засмеялись.
— Иди, чудак, раз зовут! — подтолкнул Травкина дед Митрич.
Иван Сергеевич выбрался из стройных певческих рядов и встал рядом с доктором, не зная, куда девать руки.
— Товарищи! Вот этот необыкновенный человек! — сказал Аркадий Борисович. — Это старший технолог завода безалкогольных напитков Иван Сергеевич Травкин… У него ТРИДЦАТЬ ТРИ ЗУБА!
Раздался оглушительный хохот.
Люба съежилась, страдая за мужа.
Аркадий Борисович спокойно переждал гам, потом продолжал:
— Ничего смешного здесь нет. Пора бы, кажется, знать, что у обыкновенного человека, всего тридцать два зуба. А я как специалист, знаю, что за всю историю стоматологии, а история эта насчитывает тысячелетия, такой случай встречается впервые.
— Это ложь! — вдруг кто-то громко крикнул из задних рядов.
— Что?.. Кто это сказал? — тихо спросил побледневший Аркадий Борисович.
— Это я с-сказал, — в зале поднялся невысокий лысеющий человек.
— Вы?!.. — Аркадий Борисович растерялся. — А почему вы так считаете, товарищ Прохоров?
— Ложь!
— Объясните, — робко сказал доктор.
— В д-другом м-м-месте! — сказал Прохоров и, выбравшись из своего ряда, гордо вышел из зала.
Зал загудел.
— Пусть зуб покажет! — закричали из задних рядов.
— Одновременно все зуб увидать не смогут, — «остроумным» голосом сказал конферансье. — Поэтому прошу трех желающих подняться на сцену и убедиться!
Никто не вышел. Тогда в первом ряду поднялся пожилой активист:
— Товарищи, я предлагаю включить в счетную комиссию товарищей: Перельмана, Мамедова и Федотова.
— Кто — «за»? — спросил конферансье.
Все подняли руки.
Перельман и Мамедов пошли на сцену, а Федотов, встав, сказал:
— Даю самоотвод… Я пьяный — у меня двоится… — и сел.
Поднялась женщина.
— Товарищи, — возмущенно сказала она, — а почему одних мужчин? Я предлагаю ввести женщину!