Сэр Фрэнсис передернул плечами и со страдальческим видом закрыл глаза.
– Нужно было немедленно извиниться, – упорно продолжал мистер Водворт. – А ты вместо этого вступил с ним в перепалку!
– Если бы он не велел официанту – официанту! – выставить меня вон!..
– Ему следовало вызвать швейцара, – согласился сэр Фрэнсис, однако, заметив, что сия любезная ремарка еще больше разозлила вспыльчивого молодого друга, попросил прощения.
Затем его осенила превосходная мысль. Он посмотрел на мистера Водворта и неожиданно сказал:
– А знаешь, Берни, Ротерфильду не следовало принимать вызов! Ведь он прекрасно знал, что Чарли живет в городе меньше полугода.
– Дело в том, что он его все-таки принял, – заметил мистер Водворт. – Впрочем, еще не поздно. Чарли просто нужно принести извинения.
– Ни за что! – отрезал лорд Солтвуд.
– Ты был неправ, – настаивал мистер Водворт.
– Знаю, поэтому собираюсь выстрелить в воздух. Так я покажу, что признал свою ошибку, но не побоялся встретиться с Ротерфильдом.
От этого благородного заявления из рук сэра Фрэнсиса с грохотом упала трость, янтарный набалдашник которой он задумчиво поглаживал все это время. Мистер Водворт посмотрел же на дуэлянта так, будто испугался за его рассудок.
– Выстрелить в воздух? – ахнул он. – В поединке с Ротерфильдом? У тебя совсем съехала крыша! Тогда, приятель, тебе конец! А теперь послушай, Чарли, если не хочешь перед ним извиняться, то стреляй на поражение, как только упадет платок. Иначе я умываю руки.
– Ничего хорошего, если он убьет Ротерфильда, – возразил сэр Фрэнсис. – Придется уезжать из страны.
– Не убьет, – заверил мистер Водворт.
Больше он ничего не сказал, однако Солтвуд понял: секунданты находят мизерными его шансы попасть в противника с двадцати пяти ярдов. Чарли не считал себя никудышным стрелком, но подозревал, что гораздо проще попасть в крошечную мишень в тире, чем в человека в парке Паддингтон-Грин.
На рассвете мистер Водворт заехал за ним в тильбюри[8]. Бросать камешки в окно не пришлось, поскольку его светлость ночью почти не спал и уже оделся. Молодой человек прокрался вниз, вышел из дома и с достойной уважения выдержкой пожелал мистеру Водворту доброго утра. Тот кивнул и деловито осмотрел дуэлянта.
– На сюртуке нет ярких пуговиц? – осведомился он.
Этот вопрос усилил легкое чувство тошноты в животе Солтвуда, однако мистер Водворт на нем не остановился и напомнил дуэлянту поднять воротник и постараться стать боком к противнику, чтобы как можно сильнее усложнить тому задачу. Усаживаясь в карету, лорд Солтвуд ответил с притворным весельем: