– Молокосос стреляет лучше, чем я ожидал! Ой, Нед, поди к черту! Ничего страшного, просто царапина!
– Милорд! – пролепетал Солтвуд. – Приношу свои извинения за…
– Не сейчас, не сейчас! – раздраженно бросил врач.
Кто-то дал Чарли знак удалиться. Он попытался еще раз попросить прощения у Ротерфильда, однако секунданты решительно его увели.
– Такого я еще в жизни не видывал! – воскликнул мистер Водворт, когда Доротея затащила его в маленькую гостиную и велела рассказывать, как все прошло. – Ты себе не представляешь! Только ни слова Чарли! Ротерфильд промахнулся!
Девушка широко раскрыла глаза.
– Выстрелил в воздух?
– Нет-нет! Он бы ни за что не выстрелил в воздух! Черт побери, Долли, этим он признал бы вину за собой. Не скрою, чувствовал я себя ужасно. У Ротерфильда был мрачный вид. И улыбался он подозрительно. Мне это совсем не понравилось. Клянусь, он очень хорошо прицелился и выстрелил за секунду до Чарли – пуля буквально просвистела у парня над ухом! А Чарли попал ему в плечо. Вряд ли что-то серьезное… Знаешь, не удивлюсь, если вся эта история пойдет на пользу твоему брату. Он попытался извиниться перед Ротерфильдом прямо на месте, а потом ездил на Маунт-стрит. Его не пустили: дворецкий сказал, что его светлость не принимает посетителей. Чарли здорово перепугался, так что теперь он прижмет хвост. Только прошу, не проболтайся, Долли!
Доротея заверила, что будет нема как рыба. Попытка разузнать, кто, кроме лорда Ротерфильда, живет на Маунт-стрит, не помогла ей выяснить личность незнакомца, который все это время занимал ее мысли. Мистер Водворт перечислил несколько имен, однако на вопрос о том, кто из этих джентльменов скорее похож на полубога, чем на обычного смертного, ответил, что ни один из них даже отдаленно не соответствует описанию мисс Солтвуд. Затем он вдруг подозрительно на нее посмотрел, потому Доротея была вынуждена прекратить допрос и изыскать другие способы установить имя неизвестного защитника Чарли. Это ей никак не удавалось. Даже явившись в сопровождении горничной на Маунт-стрит, она не сумела опознать дом, где давеча нашла убежище. Девушка мечтала, что незнакомец ей напишет, однако шансы с самого начала были призрачными, а концу недели и вовсе исчезли. Оставалось лишь надеяться на случайную встречу, во время которой она поблагодарит его за оказанную услугу. Между тем Доротея ощущала подавленность и вела себя настолько тихо и правильно, что даже Августа, которая часто выражала желание усмирить необузданный нрав сестры, осведомилась, уж не захворала ли она. Леди Солтвуд, испугавшись, что дочь угасает, сама немедленно слегла с сильнейшим приступом.